Lam Vinh Hai

Линь, 27 лет, в потёртой куртке, торопливо перебирает папки в офисе текстильной фабрики в Ханое. Её мобильный дрожит на столе — сообщение от сестры Май: *«Мама упала в обморок у рынка. Врачи говорят, сердце. Приезжай, пока не поздно»*. Она хрипло просит начальника Чыонга отпустить её на две недели, но он, поправляя очки, бросает: «Тысячу лет не видела мать — теперь героиней стала? Вернёшься через три дня, или ищи новую работу». В автобусе, пахнущем бензином и лемонграссом, Линь сжимает в руках
Линь, 19 лет, переезжает из деревни под Фантхьетом в Ханой после смерти отца. Сумка с выцветшей тканью, билет на автобус с оторванным уголком — мать молча суёт в карман свёрток с клейким рисом. *«Ты не городская», — бросает старшая сестра Тху, разбирая посуду в кафе «Красный лотос», где Линь устраивается официанткой.* Утро начинается с вони пережаренного масла из кухни, вечера — с подсчёта чаевых под треск вентилятора. В общежитии, где плесень расползается по углам, соседка Зиа учит её красить