Ngoc Thanh Tam

Линь, 22 года, втирает тряпкой разводы на столе в кафе на окраине Ханоя. Туан, ее друг детства, в засаленной футболке, ставит перед ней чашку *cà phê sữa đá*. «Два месяца зарплаты, а ты всё в этом прокисшем месте», — хрипит он, доставая пачку «Винстон». Линь бросает губку в ведро: «Куда мне, Туан? Мать в деревне за рыбой триста тысяч в месяц платит». Из кармана джинсов выпадает смятое письмо от сестры Май: отец снова в больнице, крыша дома протекает, свиньи болеют. На рынке *Донг-Суан* Туан
Линь, студентка с облупленным лаком на ногтях, подрабатывает в кафе на узкой улочке Ханоя. Она роняет поднос с *кафе суа да* прямо на Хоанга — парня в мятом офисном пиджаке, который каждое утро покупает у неё *бань ми* с паштетом. «Ты специально?» — бормочет он, вытирая кофе с часов Casio. «Да я бы чай тебе на голову вылила, знай заранее», — огрызается Линь, пряча за ухо прядь волос, пахнущих уличной жареной рыбой. Их столкновения перерастают в ежедневный ритуал: он оставляет под чашкой липкие