Мария Грэй

Элла вытирала золу с камина, когда леди Тремейн бросила на стол смятое приглашение от принца Александра. «Королевский бал через три дня. Клотильда и Анастасия поедут, а ты перешьёшь их платья», — мачеха ткнула в дыру на подоле Клотильды, оставшуюся после её падения в саду. Сестры смеялись, разбрасывая бисер по полу: «Ты же любишь убирать, правда, Золушка?». Элла молча подняла бусины, спрятав в карман обломок материнского кулона — единственное, что осталось от прошлой жизни. Ночью, заштоповывая
Эмили, 16 лет, каждое утро ковыряется в тарелке с овсянкой, пока её отец Джонатан зачитывает отрывки из Послания к Римлянам. Их дом в Седжвике, Колорадо, пахнет воском от старых церковных скамеек, которые он ремонтирует в гараже. «Ты думаешь, если я буду шептать *Отче наш*, мама вылезет из могилы?» — бросает она, разбивая варенье ложкой. Отец стирает ладонью крошки со стола: «Молитва — не телефонный автомат, Эми. Кинешь монетку — получишь ответ». После школы она уходит к заброшенному элеватору,