Памела Флорес

Представь Чили 1930-х — воздух пропитан порохом и надеждой. Там, где диктатура Ибаньеса трещит по швам, а по улицам бродит призрак революции, живет рыжий мальчишка с глазами как угольки. Алехандро, сын украинских беженцев, чей папаша так яро верит в Сталина, будто тот лично ему телеграммы из Кремля шлет. А дома? Дома — как на минном поле: шаг влево, шаг вправо — взрыв отцовского гнева. «Закаляю характер», — шепчет себе Алехандро, глотая слезы, когда тот снова кричит о дисциплине. Школа — не