Михайло Янкетич

Марко, 12 лет, в рваных кедах, находит в дедовом сарае за ящиками с гвоздями коробку с тетрадями. Вместе с сестрой Иванкой, которая всё время жуёт карамельки «Хоризонт», они разбирают потрёпанные страницы: записи 1943 года, схемы тоннелей под городом Крагуевац, упоминания «пяти крыльев». На обороте последнего листа — детский рисунок бабочки с цифрами вместо узора. «Тут ошибка, — тычет Иванка в цифру 7, — в латинском алфавите седьмая буква G, но в шифре мог использоваться кириллический…» Марко
Знаешь, иногда история любви начинается как красивая сказка. Вот Аня и Том — только расписались, глаза горят, планы на всю жизнь. Она хорватка, он серб — ну да, не без этого, но разве это важно, когда чувства такие искренние? Казалось, их не разорвать… А потом бац — война. Не та далекая, о которой по телику говорят, а настоящая. Та, что соседа превращает в зверя за одну ночь. Помнишь, как в детстве ветер срывал крыши во время грозы? Вот так и здесь — всё рухнуло: дома, улицы, человечность.
Знаешь, иногда старые фильмы цепляют так, что потом неделю не можешь выкинуть из головы кадры. Вот смотрю я эту историю про заснеженную деревушку, где все друг друга знают, но при этом словно замерли в ледяной тишине… Брр, даже вспоминать холодно! Там атмосфера такая – ты будто сам пробираешься сквозь метель вместе с героями, слышишь скрип снега под сапогами. Честно, сначала думал: «Ну, опять про трудности быта, скукота». Ан нет! Всё оказалось не про внешнюю драму, а про то, что тлеет под
Представляешь? 1943-й, каменные стены какой-то душной тюрьмы в Черногории. Не городок даже — скорее, горстка домов под тучами, что вечно висят над этими горами. А внутри — адский замес из характеров. Вот комиссар Вукович — упрямый как скала, глаза насквозь прожигают. Рядом Лукач, коммунист, да такой, что даже здесь, в камере, будто митинги устраивает взглядом. А этот Чемеркич… Ну, тот самый, что четников резал за брата — вроде монстр, но когда слышишь, как он по ночам детям своим шепчет что-то