В канун самого волшебного праздника, когда город утопает в огнях гирлянд и предвкушении чуда, жизнь нескольких людей переплетается самым неожиданным образом. Главные герои готовятся провести тихий вечер в кругу семьи, но судьба имеет на них свои планы. От уставшего офисного работника до одинокой романтичной девушки — каждый из них мечтает о чем-то своем, не подозревая, что грядущая ночь изменит
В Киеве, на Оболони, сестра Лида Моисеева ворчит на брата Сергея, который притащил в их хрущёвку старенький мотоцикл «Урал». «Опять хлам в коридор поставил!» — стучит она половником по кастрюле с борщом. Сергей, механик из гаража на Подоле, ковыряется в двигателе, игнорируя её. Их мать, Нина Петровна, вяжет носки у телевизора, где крутят новости о кризисе. В это время в Одессе племянница Лиды,
Сергей, слесарь с завода «Прогресс», живет в хрущевке на третьем этаже. Каждое утро он покупает в ларьке у метро чебурек с мясом и стакан кофе, который пахнет жженым сахаром. Вечера коротает за ремонтом старых радиоприемников, разложив детали на кухонном столе, застеленном газетой «Труд». Однажды соседка Лида, пенсионерка в стеганом халате, стучит в дверь: «Сереж, у тебя клей «Момент» есть? У
В горном селе Кривань старый Тугар Вовк учит сына Захара бить волков обсидиановыми ножами. «Не сила, а хитрость спасёт карпатских *опанчиков*», — бурчит он, пока Захар ворочает камни у кузницы. Сестра Мирослава собирает зверобой для ран, ворчит, что братва вместо трав учится резать монгольские арканы. По ночам Захар с дружками — коренастым Лукой и рыжим Дмитром — лазают по пещерам, отмечают
Игорь, грузчик из Подола, в рваной спецовке находит в старом серванте отца конверт с обгоревшим фото гаража и координатами «49°50’N 24°03’E». Его брат Вова, таксист с чеком из автосервиса на панели «Октавии», тычет пальцем в карту: «Тут теперь ТРЦ «Форум», там даже бетономешалки стоят. Он что, в фундамент замуровал?» Настя, подруга Игоря, парикмахерша с розовым мелированием, перебирает ключи от
Катя, студентка-биолог из Киева, каждое утро протискивается в маршрутку №520 возле станции метро «Оболонь», поправляя рюкзак с конспектами и банкой домашнего компота. В общаге на улице Героев Днепра её соседка Настя вечно забывает выключить кипятильник, из-за чего в коридоре пахнет горелым пластиком. По четвергам Катя встречается с Максимом, который работает тестировщиком в стартапе на Подоле.
Оксана, упаковщица на кондитерской фабрике, каждое утро протирала станок тряпкой, пропитанной запахом жженого сахара. Ее сын Артем, тринадцатилетний двоечник, прятал дневник под диванную подушку, зная, что после смены мать проверит оценки. "Опять контрольную завалил?" — она швыряла на стол связку ключей, оставляя царапины на пластике. Николай, владелец фабрики, в это время спорил в
Ольга втирала виски лавандовой салфеткой, пока Максим тыкал пальцем в рентгеновский снимок: «Смотри — третий ребёнок за месяц с ожогами от печки. Кто их вообще так топит?» За окном моросил дождь, а в приёмном покое громыхали каталкой — привезли таксиста с ножом в бедре. Саша, медсестра с татуировкой кота на запястье, бросила на стол пачку бинтов: «Лифт опять сломался, тащите на пятый этаж сами».
В казарме с облупленными стенами и скрипящими двухъярусными кроватями курсант Андрей Соколов трет пол тряпкой, пока старший группы Виктор Луценко бросает ему под ноги окурок: *«Чище надо, новичок. Здесь даже муха поскользнется»*. Запах хлорки смешивается с табачным дымом из коридора, где дежурный офицер Коваль, с кофе в жестянке, равнодушно смотрит на нарушение устава. После отбоя Соколов
Настя, пятнадцать лет, в джинсах с протертыми коленями, нашла пожелтевший листок в комоде бабушкиной комнаты. Там пахло лавандой и старыми газетами. Список был написан корявым почерком: «Съездить на море», «Поплавать на байдарке», «Помириться с Лидкой до осени». Ольга, мать Насти, застала её за чтением у окна, заваленного горшками с геранью. «Опять ворон ловишь? Уроки сделала?» — бросила она,
В дождливом Киеве, возле станции метро «Левобережная», 23-летний электрик Максим Шевченко случайно сталкивается с Алёной, студенткой-медиком, роняя её сумку с конспектами. «Чёрт, извини, я…» — бормочет он, подбирая мокрые листы с диаграммами сердца. Алёна, поправляя очки в синей оправе, смеётся: «Тебе бы провода чинить, а не людей пугать». Они замечают одинаковые браслеты из дешёвой пластмассы —
В центре — Дмитро, 27 лет, механик из Житомира. Его сестра Оксана, 24, работает в пекарне на Андріївському узвозі. Утром он чинит «Днепр» соседа, пока та закатывает тесто, ворча: «Дмитре, ти знову забув про рахунки?» — «Та годі вже, — бурчит он, — завтра справлю». Вечерами они слушают старый радиоприемник в квартире с облупленными обоями, где на холодильнике — записка от матери, умершей год
Представь: мужик, который когда-то гремел на стадионах, а теперь мотается по подворотням. Михалыч, да. Жизнь его, мягко говоря, не сахар — но он вдруг загорелся идеей собрать команду бомжей на чемпионат мира. Ну, вы же понимаете — не из романтики, а просто потому, что иначе сдохнешь тут, в этом болоте. Знаете, как бывает — вроде все на дне, а тут такая искра: «А давайте, пацаны, в Италию
Вот, смотри: Ксюша — обычная девчонка, только поступила в пед, думала, жизнь наладится. И тут — бац! — встречает Диму. Ну ты же знаешь, как это бывает: взгляды, улыбки, сердце ёкает... Роман — как пожар: ярко, быстро, а потом — пепелище. Оказалось, беременна. А Дима? Как только первые трудности грянули — маменька посоветовала, он и смылся в Москву. Ну честно? Мне аж до слёз бесит — бросил её,
Вот, послушай, история про Эдит Береш — ну, это же просто готовый сюжет для драмы! Представь: до войны она гремела на весь Союз — театр, кино, поклонники. И в личной жизни, казалось, всё идеально: муж — Лебедь, тот самый драматург, чьи пьесы ставили везде. Но Эдит... ой, с ней явно не соскучишься. Упрямая как ослик, принципы выше компромиссов. То на каком-нибудь приеме выкинет фразу, от которой
Знаешь, есть такие истории, где всё начинается с казалось бы банальной середины жизни, а потом — бац! — и понеслась. Вот представь: маститый композитор, все лавры собрал, а теперь сидит, как облезлый кот на подоконнике, и ноет, что вдохновение сбежало. И виновата-то, конечно, жена Елена — удобно же, правда? Вместо того чтобы в нотах копаться, мужик тащит в дом юную студентку из консерватории.
Вот как можно переделать текст, добавив живости и эмоций: Представляешь, Надька — следователь с железными нервами — вдруг оказалась как таракан под тапком. То ли в личной жизни бардак, то ли на работе ад. Её Мирославский, этот красавчик-бизнесмен, взял и свалил в командировку, даже не потрудившись ответить на главный вопрос: «Ну что мы, вместе или как?» Аж зубы сводит от обиды — ну как можно было