Марина и Варя, две однокурсницы, не подозревают, как тесно переплетены их судьбы. Их связь начинается задолго до их знакомства — с бурного романа их родителей: отца Марины, Бориса, и матери Вари, Людмилы. Борис оставляет Людмилу разбитой и одинокой, вернувшись к своей семье, и это решение навсегда меняет жизни двух женщин. Варя, вынужденная работать на панели, чтобы поддержать мать, затаивает
Оля, десятилетняя девочка с облупленными наклейками на рюкзаке, живет с отцом Семеном в хрущевке возле троллейбусного парка. Отец, водитель маршрутки №214, после смены пахнет махоркой и соляркой. За неделю до Нового года Оля слышит у киоска «Рассвет» разговор подростков: «Дед Мороз — это чтоб малышня не орала. Твой папаша в прошлом году костюм у дяди Васи брал». Вечером она ставит перед Семеном
Иван та Петро, два брати з села Підлипці, кожного літа міняють рибачку на мотузки й пастки. Їхня ціль — Степан Кайдаш, сусід, який нічним часом викопує їхню картоплю з городу. «Сьогодні впіймаємо, як ту жабу в криниці», — шепоче Петро, закріплюючи силосну яму під грушею. Кайдаш з’являється о третій: у кашкеті, з лопатою через плече, але замість грядок йде до комори, де Іван сховав бочку з
В Киеве, возле завода «Арсенал», Люда Корченко, 23 года, находит в груде мусора ржавую статуэтку носорога. Забирает домой в хрущёвку на Лесном массиве. На следующий день статуэтка начинает вибрировать, а на экране её ноутбука всплывают координаты: 50.4504° N, 30.5234° E — центр города. "Люда, ты уверена, что это не глюк?" — спрашивает соседка Оля, разливая растворимый кофе. Вместе едут
Саша, 23 года, живет в общаге на окраине Днепра. Утром она разгружает ящики с консервами на рынке «Привоз», вечером моет полы в детсаду. В пятницу заходит в «Світоч», покупает пачку дешевого чая и поломанный зонт с принтом маков. Соседка Ира, парикмахерша, стучит в дверь: «Дай сигарету, а то Петька опять зарплату пропил». Саша молчит, достает из холодильника банку соленых огурцов — последнее от
Оксана, 34 года, раскладывала консервы в шкафу бабушки Нины из квартиры на улице Гоголя, 15. В комнате пахло камфорным маслом и старыми книгами. «Опять колени?» — спросила она, поправляя выцветшую скатерть с вышитыми петухами. Бабушка махнула рукой: «Сын из Дрездена пришлет лекарства». Оксана молча доедала холодный борщ, глядя на трещину в потолке — та напоминала очертания Карпат. Завтра нужно
Олег, в потёртой кепке «Adidas», каждый день ждал Марину у старого гаража за школой — она выходила через дыру в заборе, чтобы не пересекаться с одноклассниками. «Опять не сделала алгебру?» — бурчал он, протягивая ей тетрадь с кривыми графиками, пока они шли мимо ларька с жареными семечками. Её мать, медсестра из районной поликлиники, запрещала встречаться с «тем парнем из заброшки», поэтому они
Вера Ковальчук, хирург в полуразрушенной больнице села Заречное на Харьковщине, утром обнаруживает пустые шкафы в аптеке. Фельдшер Николай, перебирая пузырьки с этикетками «1998», бросает: «Аспирина нет, даже йод закончился». Она берет ключи от старой «Таврии», едет в райцентр — дорогу размыло, машина вязнет в грязи. На обочине видит мужчину, присевшего на корточки: Андрей Гончаренко, фермер,
Настя, ветеринар из Киева, приезжает в родное село после смерти отца. В старом доме, пахнущем сыростью и лавандовым саше из комода, она находит пачку писем от матери, умершей десять лет назад. За кофе в кафе «Совиний ліс», где потрескавшиеся стулья скрипят по полу, она сталкивается с Сергеем — бывшим парнем, который теперь чинит трактора и подрабатывает в местной клинике. «Твой отец просил
Игорь, слесарь с завода «Энергомаш», в пятницу вечером застрял в пробке на проспекте Победы. В багажнике — купленная в кредит микроволновка «Скарлет», которую он прячет от жены Нади. Дома, на кухне хрущевки, Надя режет капусту, ворча: «Третий месяц за коммуналку не платили, а ты опять деньги на ветер». Их сын Степан, в засаленной футболке с Человеком-пауком, тычет в планшет, игнорируя тарелку с
Ольга приезжает в карпатское село после звонка соседки Галины: «Мать твоя вчера землю ела, потом легла и не поднялась». В доме с потрескавшейся иконой и пучками сухого зверобоя на балке она находит детскую пелену, зашитую в подушку покойной. Галина, разливая самодельную сливовицу, бросает фразу: «Три ночи после смерти ходила твоя Мария к колодцу — воду носила, будто живую кого поила». На полу
Андрей просыпается в палате с треснувшими обоями, в нос бьет запах антисептика. Медсестра, называя его «пациент 34», молча протягивает зеркало — на лбу швы, под глазами синяки. В коридоре его ловит женщина в мятом плаще: «Я Мария. Твоя жена». Она ведет его в квартиру на Подоле, где в шкафу висит мужская одежда не его размера. На кухне Андрей находит открытку с надписью «Вернись, Сашко»,
В селе под Харьковом, на улице с разбитыми дорогами и покосившимися заборами, учительница литературы Анна Мироновна, 28 лет, в потёртом свитере и с мелом в руках, объясняет тему про символизм. Вова, высокий парень в кедах с отклеенной подошвой, сидит за последней партой, рисует в тетради волка с крыльями. После звонка задерживается у кабинета, роняет фразу: «А Есенина зачем учить? Он ж про
О, слушай, вот история, которая начинается как типичная сказка про богатеньких — ну ты знаешь, эти вечные игры аристократов. В городе крутятся две мажорные семьи: Андриановы и Зельдовы. Их дети должны пожениться, и все вокруг только и говорят, что это не свадьба, а какой-то мега-слияние корпораций. Бизнес, конечно, важнее чувств — классика жанра, да? Но тут начинается самое интересное. Родион,
Представляешь, каждое воскресенье в нашем сквере собирается эта странноватая троица — Кира, Соня и Алла. Две бабушки с колясками, одна молодая мамаша с сынишкой. Вроде обычные посиделки, но Алла, та, что постарше и с взглядом как у сыщика, тут тихо революцию устраивает. Учит подруг, как мужчинами виртуозно вертеть — типа «школа соблазна для пенсионеров». Соня-то, бедняга, даже попробовала: то ли