Когда Элиф возвращается домой после неудач в Германии, она еще не знает, что ее ждет впереди. Сложные времена напоминают о себе болезнью матери, и Элиф, разрываясь между заботой о близком человеке и поиском нового смысла жизни, получает необычное наследство - семейную пасеку. В ней хранится не только мед, но и надежды на будущее. Элиф решает превратить мед с этой пасеки в известный бренд, вложив
Освободившись после двадцати лет заключения, Мелике Караджа (Аслыхан Гюнер) возвращается в мир, который за это время сильно изменился. Когда-то её ложно обвинили в убийстве собственного мужа, что лишило её не только свободы, но и шанса видеть, как растёт её дочь, Хазал (Серра Райс). Сейчас её единственное желание — обнять любимую дочь, восстановить утраченную связь и начать новую жизнь. Однако
Эмир, 42 года, грузчик на фабрике пластмасс в районе Зейтинбурну, забирает сына Али из школы после очередного вызова. Учитель математики Селим тычет пальцем в синяк под глазом одноклассника: «Ваш сын опять полез в драку из-за учебника. Говорит, тот "случайно" порвал обложку». Али, 14 лет, молча ковыряет трещину на парте, пока отец, пахнущий клеем и потом, судорожно мнет в кармане
Эмир, худой парень в засаленной куртке, каждое утро пробирался через узкие улочки Бешикташа к полуразрушенному дому с треснувшей мозаикой на фасаде. Там, в подвале, пахло пчелиным воском и горелым фитилём — его свечная мастерская. "Опять заказ от мечети в Ускюдаре? — спросила Айше, соседка-студентка, разбирая корзины с лавровым листом. — У них же свои поставщики!" Он молча кивнул,
Эмир впервые увидел Каракаю под вечерним дождём — грязь липла к ботинкам, пока он проверял разметку под фундамент плотины. На склоне холма, заросшего чахлыми оливами, стояла Айше с корзиной сушёного инжира. «Ваши машины распугали овец, — бросила она, не глядя. — Козлёнок Мурата провалился в трещину у ручья вчера». В её хижине, пропахшей дымом от печи, Эмир наткнулся на карту с отметками оползней
Элиф, 34 года, каждое утро толкалась в маршрутке по пути из Ускюдара в офис на Меджидиекёй. В сумке — черствый симит и термос с яблочным чаем, который мать сунула со словами: *"Kızım, aç kalma, yine mide sancın tutar"* ("Дочка, не оставайся голодной, опять живот заболит"). На работе — бесконечные накладные на турецком и немецком, запах старого принтера. В обеденный перерыв