Эзги — неисправимая оптимистка, чья вера в любовь подвергается суровым испытаниям. После череды неудачных романов и разбитых мечтаний, она оказывается на распутье, задаваясь вопросом, существует ли на самом деле тот самый единственный, кто способен сделать ее счастливы. В это время судьба сталкивает ее с Озгюром — харизматичным владельцем модного бара, привыкшим к легким и необременительным
Эда, в потёртой кожанке и с подрамником под мышкой, мчалась на скутере через переулки Стамбула, опаздывая на смену в кафе «Nar». Серкан, щёлкая замком Audi A5, поправлял галстук перед лекцией в университете. Их столкнула сделка: он — чтобы отвязаться от навязчивой невесты, она — чтобы оплатить долги тёти Фериде. «Договор на полгода, никаких реальных чувств», — упёрлась ладонями в стол Эда, когда
Эмре, 28 лет, моет стаканы в кафе «Наргиле» на узкой улочке Кадыкёя. Запах молотого кофе смешивается с дымом от кальянов, а он пересказывает клиенту в потёртой кожаной куртке сон, где открывает ресторан на пароме: *«Представляешь, люля-кебаб подавать под крики чаек?»* В это время Айше, его соседка сверху, проверяет тетради третьеклассников, рисуя на полях эскизы выцветших витражей в Сулеймание.
Эмир, парень в потертых джинсах и с чемоданом из картона, приехал в Стамбул после увольнения с завода в Измире. В квартире на улице Истикляль хозяйка Лейла, затянутая в платок с геометрическим узором, требовала распечатанную кредитную историю и три рекомендации от прошлых арендодателей. «Здесь тишина после десяти, — сказала она, поправляя вазу с сушеными инжирами на подоконнике. — И никаких
Эмир, 16 лет, каждое утро выносит мусор из семейной кофейни в переулке за Гранд-базаром. Запах жареных каштанов смешивается с выхлопами автобусов на узкой улице. В пятничный намаз находит в кладовке коробку с записями отца-журналиста, пропавшего в 90-х: потёртый блокнот с пометкой *"Едирнекапы – спроси у Али с симит-тележкой"* и фотоплёнка, засвеченная наполовину. Сестра Лейла, разбирая
Эмир, худой парень в заляпанной мукой футболке, замешивает тесто в пекарне на окраине Стамбула, когда замечает старика в потёртом пиджаке. Тот каждое утро берёт два круассана и бормочет: *"Хлеб здесь пахнет, как в моей деревне под Измиром… до пожара"*. Однажды старик не пришёл. В кармане забытой им газеты Эмир находит фотографию 1970-х — толпа с факелами у горящего дома, на обороте