Когда уставшие путники собираются в путь, они не ожидают, что их обычная остановка превратится в эпицентр загадочных и мрачных событий. Пригородный мотель, на первый взгляд ничем не примечательный, становится местом, где пересекаются судьбы совершенно разных людей. В центре внимания — молодая пара, чья поездка внезапно приобретает зловещий поворот. Вокруг них начинают происходить странные и
Инженер Бен Томас пережил страшную автомобильную аварию, унесшую жизнь семерых человек, включая его жену. Виновником катастрофы был сам Бен, и хотя его оправдали, чувство вины не отпускало. С тех пор его жизнь превратилась в бесконечное самобичевание и отчаяние. Однажды Бен решил изменить все: вооружившись удостоверением налогового инспектора, он отправился на поиски семерых людей, чтобы искупить
Наступил долгожданный момент для юной наследницы, но судьба приготовила ей испытание, которое не каждый смог бы преодолеть. В день своего пятнадцатилетия она сталкивается с коварством злой колдуньи, которая обрушивает тьму на цветущий край. Невинная принцесса оказывается заточенной в камне волшебного амулета, и мир, который она знала, погружается в хаос. Но время не властно над истинными героями:
Во дворцовом саду Элены принцесса заметила, что магические кристаллы в фонтане начали мерцать зеленым вместо привычного синего. Ее младшая сестра Изабель, копаясь в своем изобретении — портативном детекторе энергии, — показала треснувший аметист внутри устройства: «Шестерни в восточной башне крутятся задом наперед. Это не глюк, я проверила трижды». Матео, придворный маг, обнаружил следы
Дотти, 14 лет, каждое утро помогает отцу Тому в пекарне *Sugar Crust* на углу 5-й улицы в Чикаго. Тесто для круассанов, запах жженого сахара, пятна муки на фартуке с вышитой розой — всё напоминает о матери Эмили, умершей два года назад. Однажды, разбивая яйца в миску, Дотти замечает прозрачную фигуру за прилавком: «Ты стала выше», — говорит Эмили, поправляя невидимые пряди волос. Духи теперь
Эмили Карвер, 28 лет, переезжает в крохватую квартиру над книжным магазином «Переплёт» в Бруклине, где работает с Зандером Коэном — коллегой-лингвистом, помешанным на этимологии. По утрам они спорят за кофе в замызганной кружке с надписью «Grammar Police»: «Ты перевела «тоска» как «melancholy»? Это больше «dread», — бросает Зандер, размахивая страницей перевода Чехова. После смены они идут в бар