В Тегеране начинается череда загадочных убийств известных кинематографистов, погружая город в атмосферу страха и недоумения. В центре этого мрака – Хасан, когда-то знаменитый, а теперь забытый режиссёр. Он не боится смерти, его тревожит другая мысль: серийный убийца игнорирует его. Неужели он настолько утратил свою значимость? Одержимый идеей вернуть былую славу, Хасан готов на всё, чтобы вновь
Али Реза, надзиратель тюрьмы Эвин, каждое утро заваривает крепкий чай в жестяном чайнике перед сменой. Его дочь Сорайя, 14 лет, оставляет на столе недоеденный ноне-багели — кунжутное печенье крошится на скатерть с выцветшим узором. В кабинете с отслаивающейся краской на дверях он получает папку на заключенного Хамеда Фархани: «Бывший профессор литературы. Статья 278». В раздевалке коллега Надер
Рамин, парень в заляпанной маслом куртке, ковырялся в двигателе старого Paykan в тесной мастерской на окраине Тегерана. Его сестра Сорайя, перебирая потрёпанные конспекты на кухне с отслоившейся плиткой, спросила: «Сколько ещё будешь чинить эти развалюхи? Мог бы устроиться на завод, как дядя Карим». Он протёр лицо тряпкой, оставив полосу грязи на щеке: «Там платят втридорога, да? Зато здесь я сам
Амир коптит в гараже на окраине Тегерана, чинит разбитый Peykan. Руки в масле, а в ящике с ключами — пустые флаконы от таблеток. Сестра Нилуфар звонит: *"Опять задержишься?"* — *"Да, двигатель не собрали…"* — врет, вытирая пот со лба. По вечерам он заезжает в заброшенный парк возле моста, где Фарид, друг детства, перебирает гитару. *"Надо забыться…"* — бормочет Амир,
Хамед, 19 лет, чинит старый мотоцикл Yamaha в тесном гараже за домом отца в Тегеране. На столе — чашка остывшего чая с кристаллами сахара на дне, радио бубнит о росте цен на бензин. Отец, Реза, в замасленном комбинезоне, бросает: «До пятницы найдешь работу или продам железо на запчасти». Вечером Хамед скитается по базару Насир-Хосров, нюхает запах жареных каштанов, натыкается на Лейлу, которая