Ли Вэй, геолог в потрёпанной куртке, споткнулся о камень, выронив компас в рыхлый снег. Чжан Мин, щурясь через объектив фотоаппарата, заснял трещину в скале, затянутую льдом. "Ты уверен, что это та самая жила?" — спросил он, протирая запотевшие очки тканью от перчатки. Ли Вэй молча развернул карту с пятнами от чая, тыча пальцем в красный крест возле отметки "перевал Чжаньго".
Сяо Лань, студентка-архитектор из Шанхая, находит в старом сундуке бабушки треснувший нефритовый кулон с узором в виде феникса. Задевая скол, она переносится в пыльные переулки древнего города Чанъань, где сталкивается с Цинь Юем — молчаливым оружейником, чинящим лампы из пергамента у мастерской. «Ты пришла за ремонтом?» — бормочет он, не поднимая глаз, принимая её джинсы за странную форму слуги.
Сяо Лань, 12 лет, в рваных сандалиях на шнурках, пробирается через заросли бамбука за деревней Циньшуй. В кармане её вылинявшего передника — пучок сушёного женьшеня для матери, Ли Хуа, которая пятый день лежит с температурой, прижимая к груди медный кулон в форме карпа. «На востоке, за рекой с каменными черепахами, растёт синий лотос», — бормочет девочка, спотыкаясь о корни, вспоминая слова