Дорис Дёрри

Лиза Мюллер, парикмахер с десятилетним стажем, каждое утро открывает салон *Золотые ножницы* на окраине Трира. Её первая клиентка — фрау Беккер, 78 лет, просит «как всегда, но короче» и жалуется, что зять забыл забрать её из больницы. Лизе приходится перебивать монолог, чтобы уточнить длину прядей. За стеной слышен спор Томаса, её коллеги, с поставщиком красок для волос: «Ты опять привез не тот
Лена, медсестра с пересменочными синяками под глазами, каждое утро провожает дочь Софи в школу у бассейна на Kottbusser Damm. Там же тренируется её брат Марко — пловец-неудачник, вечно одалживающий у сестры деньги на абонемент. «Слышь, клубника подорожала, — бросает он Лене, разглядывая ценник в раздевалке, — тебе в супермаркете скидки не светят». В подсобке тренер Томас прячет за пачкой хлора
Сакура, студентка из Токио, переехала в Берлин после смерти бабушки, забрав коробку с её вещами — потёртую шкатулку с треснувшим янтарём и письма на смеси немецкого и японского. В подвале своей съёмной квартиры на Котбусер-штрассе она случайно разбила камень, выпустив тень с рогами, которая прошипела: *"Почему ты разбудила меня сейчас, а не тогда?"* На следующий день в университете
Лукас, студент-эколог из Берлина, впервые попал в префектуру через пять лет после катастрофы. Его рюкзак задевает ржавый дорожный знак «Зона ограниченного доступа», а в кармане жужжит дозиметр. На разбитой дороге он сталкивается с Сакурой — местной волонтеркой в потертой желтой куртке. «Ты ищете музей радиации?» — усмехается она, поправляя маску на подбородке. Вместо ответа он достает фотографию
Знаешь, иногда жизнь реально прет как неудачный сериал. Вот смотри: Фанни, девчонка под тридцать, задыхается в своей рутине. Работа – скучища смертная, квартира в кёльнской многоэтажке, где соседи то ли из психушки сбежали, то ли инопланетяне в штатском. А про личную жизнь вообще молчу – кажется, даже кактус на подоконнике от неё в сторонку отползает. И ведь тридцатка на носу! Она уже, кажется,