Jonathan Milton

Элеанор, британка с резким акцентом и привычкой прятать сигареты в рукав кардигана, устраивается няней в особняк Грейди на окраине Нью-Йорка. Кэролайн, мать-одиночка с вечным стаканом ледяного чая в руке, в первый же день огрызается: «Ты точно справишься с близнецами? Они сломали прошлую няню… в прямом смысле». Дети, Миа и Грант, разбрасывают Lego по ковру в гостиной с розовыми обоями, пока Элеанор молча собирает кубики, замечая царапины на паркете — следы перетащенного дивана. По вечерам она
Лиам, Ной и Картер — три брата, живущие в домике на окраине Глендэйла. Лиам ковыряется в подкапотном пространстве старого пикапа, ругаясь на ржавые болты: «Черт, опять масло течет… Кто вообще покупал эту рухлядь?» Ной, в потрепанной куртке с капюшоном, краской «DREAMS» метит стену заброшенного склада, пока Картер моет полы в кафе «Red Mug», закатывая глаза на чаевые в виде жвачек. По вечерам они собираются на кухне с пиццей «половинка пепперони, половинка веган» — спорят о деньгах, вспоминают
Клара, рыжеволосая бариста с татуировкой совы на запястье, каждое утро открывала кофейню *Double Espresso* в Бруклине. Запах пережаренных зерен смешивался с ароматом её лавандового одеколона. Однажды в 7:23 утра, пока она вытирала подтеки на стойке от вчерашнего капучино, вошел Эван — мужчина в помятой голубой рубашке, державший iPhone с треснувшим экраном. «Латте с кокосовым молоком, два шота», — бросил он, не отрываясь от звонка. «Латте *делают* с молоком, — огрызнулась Клара, — а вот
Лиза, библиотекарь с привычкой поправлять очки на переносице, каждое утро заваривала кофе в синей эмалированной кружке, которую нашла в шкафу новоприобретенного дома. Ее муж Марк, монтажник с татуировкой якоря на запястье, чинил протекающий кран на кухне, когда впервые услышал стук из-под пола. «Крысы, — буркнул он, стуча гаечным ключом по трубе, — завтра куплю отраву». Их дочь Эмили, рисовавшая маркерами черепа на кроссовках, нашла за батареей обрывок газеты 1987 года с заметкой о пожаре —