Джон Моссман

Лейла, 22 года, моет столики в кафе «Грин Спун» на углу 5-й авеню. Маркус, ее напарник с татуировкой ящерицы на запястье, щелкает кофемашиной: «Опять пенни-файл залила? Клиенты вон жалуются, что латте пахнет хлоркой». Она швыряет тряпку в ведро — брызги летят на потертый линолеум. Вечером, разбирая коробки в подсобке, Лейла натыкается на деревянную маску с облупившейся краской: морда обезьяны,
Эмили Картер, бывшая сотрудница IT-отдела банка, каждое утро заезжает в кафе «Двойное эспрессо» на углу 5-й улицы в Чикаго, заказывает напиток без сахара и переписывается с анонимным собеседником под ником *Shadow_Hound*. В её рюкзаке — ноутбук с треснувшим экраном и пачка распечаток с транзакциями, помеченных жёлтым маркером. В подвале старого дома на окраине Джейкоб Рейнольдс, её младший брат,
Кенъити, парень в потертом пиджаке с пятном от рамена на рукаве, копался в груде старой электроники на блошином рынке Сибуи. Его мастерская в подвале дома №14 по улице Аояма еле сводила концы с концами — клиенты несли чинить вибраторы и тостеры 90-х. «Опять на говнорынке ковыряешься?» — хрипел по телефону сосед-сантехник Танака, пока Кенъити выковыривал из разбитого ксерокса странный цилиндр с