Люн По-Чи

В Гданьске, на переполненном рыбном рынке, Казимир "Казик" Вольски замечает потёртый чемодан под прилавком у старухи-продавщицы. Внутри — пачка писем на английском с подписью "Э.Г." и схема портовых складов. Он звонит напарнице, Лоре Бэнкс, которая в это время чинит мотоцикл в гараже на окраине Лондона: «Тут не только селёдкой пахнет. Приезжай, пока Гжесяк не слил инфу боссам». Лора, стирая машинным маслом пятно с джинсов, бросает гаечный ключ в ящик — поезд до Польши уходит
Дэвид, в заляпанном фартуке, разгружал коробки с чайными пакетиками в подсобке кафе на углу Брик-Лейн. Софи, с краской под ногтями и запахом скипидара от куртки, каждый четверг заказывала яблочный пирог, садясь у окна с блокнотом. «Вы снова забыли про взбитые сливки», — бросала она, не отрываясь от эскиза лондонской канализационной решетки. Он в ответ переставлял грязные чашки, бормоча: «Может, вы просто приходите слишком поздно». Однажды она оставила на столе открытку с адресом
Дэвид Кларк, ветеринар из лондонского зоопарка, замечает странности в поведении нильского крокодила по кличке Скип. «Они не просто ждут. Смотри, как двигаются челюсти — это система», — бормочет он, записывая наблюдения в потрёпанный блокнот. Его коллега, Элис Мортон, смеётся: «Ты с ума сошёл? Это рептилия, а не стратег». По вечерам Дэвид засиживается в пабе «У пруда», разглядывая фото из Африки, где когда-то работал. Там же встречает Софию, студентку-биолога, которая ищет пропавшего брата — тот
Майкл Ковач, экс-инженер из Чикаго, копался в старом компьютере, купленном на блошином рынке Обор в Бухаресте. Внутри нашел файлы с чертежами устройства, похожего на детонатор. Его соседка, Ирина Петран, студентка-химик, заметила код на экране: *"Это не игрушка, Майкл. 3487-AG… Я видела такие цифры в лаборатории на улице Липскань"*. Он проигнорировал предупреждение, пошел в подвал своего дома, где пахло сыростью и машинным маслом, собрал прототип. Через три дня в его квартиру
Лиа Чен, дочь владельца лавки старинных безделушек в переулке Гонконгского Чайнатауна, случайно находит в ящике с бракованными статуэтками потёртый кулон с треснувшим нефритом. "Папа, тут внутри что-то звенит", — трясёт его над ухом, но отец, занятый подсчётом выручки, бурчит: "Выбрось, это хлам". Вечером, чиня замок на ларьке уличного торговца рыбой, её друг Кай Ло замечает на кулоне гравировку — карту узких улочек вокруг храма Тинь Хау. "Смотри, тут отметка у колодца
Знаешь, есть такие истории, от которых мороз по коже — даже в тридцатиградусную жару. Вот представь: парень, устроивший кровавую мясорубку на съёмках фильма два года назад, вдруг... возвращается. Да-да, тот самый Стэнли Колдуэлл, которого все считали мёртвым! Ну а дальше — классика жанра: как только по его старому сценарию начинают снимать новый ужастик, он материализуется из воздуха. Типа «О, я просто большой поклонник покойного автора, давайте я помогу!» И ведь прокатывает же! Эллисон Гэддис,
Знаешь, иногда кажется, что мир куда страннее, чем мы думаем. Вот, например, представь глухое местечко где-то под Сиэтлом — обычные леса, дожди, скукотища. А потом бац! Оказывается, там целая куча оборотней ютится. Да-да, тех самых, про которых в сказках пишут. Полулюди, полуволки — живут себе тихонько, чтобы никто не докопался. Чувак, я бы на их месте, наверное, с ума сошел: то шерсть лезет, то когти отрастают… А они вроде как привыкли. Но самое жуткое — даже не это. Они же меж двух огней: ни
Знаешь, есть такие истории, от которых мурашки даже в жару. Вот представь: успешный сценарист, казалось бы, обычный парень — умный, талантливый, но с головой явно что-то не то. Решает снять домик у озера, чтобы "вдохновиться" на новый проект. А потом... Ох, лучше бы он просто пил кофе и смотрел на воду, как все нормальные люди! Вместо этого начинает таскать девушек на дно озера — да-да, буквально. Собирает их, как коллекционер кукол, только вместо полок — мутная вода и тина.