Хисаёси Хирасава

Хина, девушка с козлиными рогами, живет в полуразрушенной хижине на окраине деревни. Каждое утро она заматывает голову грязным платком, чтобы скрыть рога, и выходит за водой к колодцу, где местные шепчутся: *"Опять эта юрэй смотрит, как лягушки по камням прыгают"*. Юсукэ, сын деревенского священника, приносит ей вяленую рыбу и рис, пряча сверток под циновкой у порога. Однажды ночью отец
Рисако Мэндо, актриса в соломенной шляпе и поношенных кедах, цепляется за расписание поездов на вокзале Нагасаки. Она тыкает пальцем в карту: «Сюда — 11:24, пересадка в Кумамото, потом три часа до заброшенной станции Усибука». В рюкзаке — термос с ячменным чаем, блокнот, где она рисует вагоны старых линий: красные полосы на белом фоне, ржавые рельсы. В кафе у перрона берет окономияки с кальмаром,
Синъя, студент-инженер, замечает Юко, новенькую в кампусе, когда та роняет старую записную книжку с набросками мостов. Он поднимает её, задерживаясь на странных пометках красными чернилами: *"Прогиб в 3 мм — точка обрушения"*. Вместо благодарности Юко хватает блокнот, бормоча: *"Не твоё дело"*, и уходит. На следующий день Синъя видит её у киоска с кофе, где она спорит с
Макото, сорокадвухлетний клерк из пригорода Осаки, каждую пятницу покупал в комбини у станции два пакетика розового зефира. Продавец, старик в засаленном фартуке, ворчал: «Жена опять гонит?» — «Самому нравится», — бурчал Макото, пряча сладости в портфель с отслоившейся кожей. После развода он снимал шеститатамную квартиру с протекающим душем, где единственным украшением были треснувшие фигурки из
Шиори, в очках с толстыми линзами, сидит на задней парте, листая потрёпанный томик Достоевского. Саори, в мяной рубашке и с камерой на ремне, хлопает её по плечу: «Эй, поможешь снять кино? Нужен кто-то тихий, как ты». За окном дождь стучит по жестяному козырьку, а в углу школьного двора новенькая Киёми, с сигаретой Mild Seven в зубах, рисует мелом на асфальте спирали. «Вы верите, что поезд на