Кристофер Форбс

Джейк Далтон чистит револьвер на крыльце покосившегося ранчо под Амарилло, пока младший брат Элай разбирает добычу из вчерашнего налёта на поезд. В мешке — пачки долларов, серебряные часы с гравировкой «Л.Х.», три флакона лавандовой воды. «Опять хлам тащишь», — хрипит Джейк, вытирая ствол о засаленную рубаху. Грейс, единственная сестра в банде, пакует консервы в ящик из-под патронов: «ЛаХойя банк в пятницу. Окна там высокие, но чердак соседнего магазина — как раз для винчестера». На кухне
Джесси Джеймс прячется в салуне «Кривая Подкова» под именем Томас Райт, растирая пальцами засаленные карты. Его сообщник, Клайд Барлоу, врывается с запахом пороха на рубашке: *«Чёрный состав снова у станции в Ред-Спрингс. Слышал, как стрелки сами поворачиваются, будто их кто-то крутит…»*. Джесси проверяет кольт, засунутый за пояс – на рукоятке царапина от прошлой стычки с охранником Юнион-Пасифик. Они крадут лошадей у мясника-ирландца, оставляя вместо монет пулю с выцарапанными инициалами JJ. В
В пустыне под Санта-Фе, 1946 год. Макс Картер, ветеран-радист с шрамом через левую бровь, копается в сломанном радиоприемнике, подаренном мексиканским торговцем. Он ловит странный сигнал: повторяющиеся шифры на немецком, смешанные с координатами. В баре «Койот» местный геолог Лина показывает ему обломки метеорита с вытравленной свастикой. «Это не метеорит, — шепчет она, — внутри ржавые шестерни». Ночью Макс взламывает сейф в заброшенной лаборатории Лос-Аламоса — среди бумаг находит чертежи
В пыльном городке затерянном между каньонами шериф Джек Харлоу каждое утро начинал с проверки замков на тюремной камере. Его дочь Люси, пятнадцать лет, тайком носила еду слепому старику Бену, который жил в развалившейся хижине за церковью. В салуне "Грязный кактус" бармен Сэм чистил стаканы тряпкой с запахом прокисшего пива, когда вошли трое незнакомцев в плащах, запыленных до серого цвета. Один из них, с шрамом через левую бровь, положил на стойку револьвер: *"Виски. И чтоб без
В форте Брэннок, затерянном в прериях Вайоминга, бывший кавалерист Джозайя Карвер ковыряет ножом засохшую кровь на сапоге. Его вызвали из резервации шайеннов, где он торговал шкурами, после того, как в ближайшем городке Ред-Крик нашли труп лейтенанта Грегори Мэлоуна с перерезанным горлом и клеймом в виде подковы на груди. Шериф Мэттью Харлоу, друг детства Джозайи, втихомолку передает ему обрывок письма с полустертой печатью кавалерийского полка: «Они начали с Мэлоуна. Доберутся до остальных».
В лесу возле рыбацкой деревни Лия, девушка с татуировкой в виде волка на запястье, находит заржавевший меч в развалинах алтаря. Её дядя, Томас, плотник с обожжёнными пальцами, прячет клинок в тюке шерсти: «Королевские лазутчики уже рыскают у реки — они чуют железо». Через два дня Лию настигает отряд в синих плащах с выцветшим гербом льва; главарь, мужчина с шрамом через губу, хватает её за волосы: «Где *оно*? Твой брат уже сгнил в канаве — хочешь к нему?» Девушка бежит через болота, спотыкаясь
Маркус Райт, детектив из отдела по борьбе с коррупцией, находит в кармане застреленного девелопера Карлоса Мендосы ключ от сейфа в районе Свит-Оберн. Там — папка с фотографиями мэра Харпера Грейвза, принимающего чемодан на парковке у стадиона «Мерседес-Бенц». «Ты даже не представляешь, кто в этом замешан», — бормочет Маркус, разглядывая снимки через лупу, пока его напарник, Джерод Клементс, перебирает старые контракты на поставку бетона. В это время журналистка Элейн Портер, живущая в съемной
Джейкоб Морроу, 34-летний сварщик из промзоны Детройта, обнаруживает в подсобке цеха бочки с токсичными отходами, помеченные логотипом местного химического гиганта «Кронотек». Вместо премии за находку начальник Гэри Холтс требует "заткнуться и работать", швыряя папку с его трудовым договором: "Ты здесь не герой, Морроу. Ты — расходник". Джейкоб тайком фотографирует этикетки, но вечером его старенький телефон взламывают — снимки исчезают. За ужином в трейлере жена Лиза,
Джейк Морено, слесарь с завода «Сталько» в промзоне Питтсбурга, обнаружил в зарплатной ведомости третий месяц подряд недоплату. За ржавыми воротами цеха он спорил с мастером Грегом: «Ты же видел график — я брал двойные смены в июле!» Грег, жуя жвачку, бросил: «Жалобы — в профсоюз, если найдешь его». Вечером Джейк зашел в бар «Крюгер» на 8-й улице, где его сестра Лина разливала пиво. Там же сидел Карлос Ривера, водитель грузовика, который шепнул: «Вчера Рой из литейки руку на конвейере оторвал —
Джек Морроу, пятнадцатилетний парень с выгоревшими на солнце волосами, копался в ржавом ящике с инструментами в сарае за домом бабушки. Рядом валялись обгоревшие схемы ракет, пахло соляркой и старыми досками. Бабушка Этель, в промасленном комбинезоне, кричала из гаража: «Опять двигатель с трактора стащил? Чтоб к утру вернул, а не то завтра пешком в школу побежишь!» Джек игнорировал угрозы, скручивая провода на самодельном стабилизаторе. Его цель — запустить ракету выше облаков, чтобы
В Тумстоне, штат Аризона, Уайетт Эрп в потертом плаще патрулирует грязные улицы, пока его брат Вирг за столом в мэрии спорит с мэром Джоном Клаумом о налогах на азартные игры. В салуне «Ориент» Док Холлидей, прищурившись, чистит ногти ножом, бросая саркастические реплики пьяному ковбою: «Следующую пулю ты проглотишь, даже не почувствовав вкуса». На окраине городка банда Карлайлов — Клей, Ред и младший брат Джесс — грабят фургон с провизией, оставляя на песке окровавленный платок с вышитыми
Эрни Краузе, капитан эсминца «Киди», курит на мостике, пока корабль рассекает ледяные волны Северной Атлантики. Радист Гектор перебирает частоты в наушниках, бормоча: *«Немцы опять затихли… или это помехи?»* В машинном отделении механик Луис вытирает ладонью масло с циферблатов манометров — давление падает. На палубе матросы в промокших бушлатах тащат ящики с патронами к зениткам, спотыкаясь о замерзшие тросы. Ночью Краузе разворачивает карту на столе в каюте, тычет пальцем в отметку возле
Элайджа, чернокожий раб с плантации под Гринвиллем, каждое утро слышал скрип ржавого колокола над бараком — сигнал к работе. Его дочь Лила, 12 лет, прятала под половицей обрывок газеты с картой Севера, которую украла у надсмотрщика. «Пап, мы когда-нибудь дойдем до этой реки?» — шептала она, пока они копали траншеи для орошения. Элайджа, вытирая пот рукавом рваной рубахи, кивал: «До Огайо дойдем, только молчи». По ночам он шептал молитвы над потрепанной Библией Мэйбл, умершей от лихорадки