Жерардо Де Леон

В портовом районе Манилы рыбак Хуан Мендоса чинит сети, замечая, как американские грузовики выгружают ящики с маркировкой «С-4» возле полуразрушенного дока. Его сосед, студент-журналист Эмилио Сантос, снимает происходящее камерой «Canon Dial 35», спрятавшись за бочками с соленой рыбой. «Ты что, слепой? Это не медикаменты», — шепчет Хуан, указывая на солдат в форме, перебрасывающих ящики в подвал
Мария, в платье, выгоревшем до бледно-голубого, спотыкается о корни баньяна, пробираясь к деревне Сан-Исидро. Рядом — доктор Эмилио с потрескавшимся кожаным чемоданом, где лежат флаконы хинина и ржавые щипцы. «Здесь нет больницы, только шаман да мангровые заросли», — говорит рыбацкий мальчишка, указывая на хижины на сваях. Вместо аптеки — глиняные горшки с липкой смолой, вместо карт — слухи о
Доктор Артуро Мендоса, в прошлом хирург из Манилы, сбежал на остров Панай после обвинений в краже трупов из морга. Его лаборатория — ржавый бунгало с заколоченными окнами, где в аквариумах плавают гибриды лягушек и морских змей. По ночам рыбаки слышат крики из-за забора из бамбука, а утром находят на песке мертвых крабов с человеческими зубами. «Это не наука, — бормочет Мендоса, заливая рану на