Сатоси Кувабара

Синобу Такияма, младший кондитер из токийского универмага, после смерти отца приезжает в провинциальный Камису. В полузаброшенном семейном магазине она находит деревянную шкатулку с рецептами, исписанными его почерком: «Возьми три ложки красной фасоли, вари на слабом огне». Пыльные банки с ванилью, сломанная вешалка у входа, треснувшее окно на втором этаже — всё напоминает о детстве. Заваривая
В старом кафе на окраине Киото, где вентилятор скрипит на третьей скорости, Юки, 22 года, протирает стойку тряпкой с запахом забродившего чая. Её сестра Саори, в фартуке с выцветшими вишнями, режет имбирные корни для сиропа, ворча: «Холодильник опять гудит, как поезд на Токайдо». За столиком у окна Акира, студент-архитектор, рисует в блокноте черепичные крыши, украдкой наблюдая, как Юки
Ютака, паренек лет семнадцати, копался в развалинах старой кузницы на окраине деревни Цутимори. Под грудой ржавых гвоздей и обломком глиняного кувшина он нашел потрепанный свиток с символами, напоминающими птичьи следы. "Эй, дед, это что, та самая книга про духов горы?" — крикнул он, вытирая пот со лба. Старик, чинивший плетень у дома, бросил лопату: "Выбрось! Твой отец сгорел
Юи, 23 года, в потёртом свитере с капюшоном, разгружала коробки на кухне токийского кафе *Himawari*, когда почтальон вручил конверт с печатью из деревни Сиракава. Внутри — ключ от бабушкиного дома и записка: *«Сарай за амбаром. Не бойся пауков»*. Через три дня она стояла на перроне, прижимая чемодан с отколотой ручкой, пока автобус увозил её мимо рисовых полей, где ветер гнал по воде лепестки
Шимамура Хоусэй нашла Адачи Сакуру на крыше школы возле сломанного вентилятора. Адачи, согнув колени в рваных джинсах, щелкала мармеладными мишками из прозрачного пакета. «Ты опять прогуливаешь химию?» — спросила Шимамура, доставая из сумки остывший онгигири. Адачи мотнула головой, жевая: «Там Сато-сенсей опять кричит из-за формул. А тут вентилятор гудит, как пчела». Они делились термосом с
После пяти лет работы в Токио Юта получил письмо от матери с требованием вернуться в родной городок у подножия горы Фудзи. В доме с прогнившими татами его встретила мать, Сакура, с пятью свитками — фотографиями девушек: Аяко, Мидори, Ханако, Рин и Каори. «Выбирай до заката, — сказала она, указывая на треснувшую вазу с хризантемами, — иначе наш чайный магазин закроют кредиторы». Юта, пахнущий
В деревне Хигакурэ, затерянной между рисовых полей, 16-летний Акира находит в амбаре деда потёртый свиток с печатью в виде трёх змей. Вместо ожидаемых семейных записей — схемы ритуалов подчинения воли. «Ты думал, старые свитки просто пылятся?» — усмехается дед, вытирая руки о фартук, запах гвоздики от сушёных соцветий смешивается с дымом очага. Ночью Акира повторяет жесты из рисунков: свечи из