Наото Кумадзава

Шуити, долговязый парень в очках, копался в разобранном магнитофоне на кухне своей однокомомнатной квартиры. Через тонкую стену доносилось шарканье, словно кто-то перетаскивал мебель в 3А — соседней квартире, пустовавшей полгода. Канаде, его соседка снизу, ворвалась без стука: «Опять! Слышал, как вчера в два ночи?» Она ткнула пальцем в потолок, оставив пятно от зеленой акриловой краски на рукаве Шуити. Вместо извинений достала блокнот с зарисовками — набросок человеческой тени за матовым
В городе Увасэ, зажатом между горами и высохшим озером, Нина Исидори молча носит в рюкзаке потрёпанный блокнот для общения. После ссоры родителей, из-за которой она случайно разбила семейную фотографию, девочка перестала говорить, за что мать называет её «эгоисткой». В школе учитель назначает Нину, Тацуки Мибу — её бывшего друга, ставшего колким одиночкой, и Юри Нацуки — девушку с идеальным имиджем, но холодным взглядом, — командой для ремонта заброшенного торгового центра «Эгл». «Если не
Рэйко, хозяйка заведения с выцветшей вывеской в переулке за станцией Сибуя, каждое утро рубила куриные окорочка на узком столе у кухонного окна. Её дочь, Сацуки, 22 года, протирала стойку, на которой остались царапины от десятилетий ножей и бокалов. «Снова недосчитались в кассе, — бросила Рэйко, не отрываясь от разделочной доски. — Ты опять дала в долг этому таксисту?» Сацуки, глядя на пятно от виски на полу, пробормотала: «Он клянется, что вернёт после ремонта машины». В углу, за столиком с