Сяо Ячжуань

Ли Вэньлун, 72 года, каждое утро чинит треснувшую черепицу на крыше своего дома в деревне Циншуй. Внук Чэнь Юймин, приехавший из Тайбэя, пытается уговорить его продать землю застройщикам: «Дед, они дают в три раза больше рыночной цены. Ты же не сможешь тут одни овощи выращивать вечно». Вэнлун молча разминает пальцы, испачканные глиной от вчерашней починки глиняного кувшина, и бросает взгляд на заросший сорняками участок, где раньше стояла мастерская его отца. По вечерам он заходит в лавку
Чэнь Вэймин копался в ящике с инструментами, выискивая стамеску с треснувшей ручкой. Его сын Хао, вернувшийся из Тайбэя после похорон матери, стоял в дверях мастерской, пахнущей лаком и пылью. «Ты будешь ремонтировать этот старый шкаф до пенсии?» — спросил он, пнув ногой ящик с гвоздями. Вэймин не поднял головы: «Кто-то должен сохранить то, что осталось». Хао достал из кармана смятый конверт — предложение работы в Шанхае, — но бросил его на верстак, задев банку с олифой. Через неделю они чинили
Ли Вэньлун, парень двадцати с лишним, каждое утро в пять тащит ящики с тунцом на рынок в порту Гаосюна. Его отец, Ли Чэнъань, умер два года назад, оставив после себя ветхую лавку с инструментами для рыбалки и неоплаченные счета за электричество. Мать, Айлин, протирает полки с баночками соуса из анчоусов, которые никто не покупает: «Ты думаешь, папа хотел бы, чтобы здесь построили очередной отель?» — бросает она, когда Вэньлун в очередной раз заговаривает о продаже. В углу валяется сломанное