Цзинь Ша

Ли Мэй, 14 лет, копалась в старом сундуке деда на чердаке дома с треснувшими ставнями. Под слоем пожелтевших карт нашла свиток с рисунком жемчужины, обвитой змеиной чешуей. «Сяо Вэй! — крикнула брату, смахивая паутину с пергамента. — Тут про Пещеру Молчащих Волн… Где это?» Мальчик, разбирающий сети во дворе, пожал плечами: «Спроси у старика Чэня. Он вчера говорил, что крабов стало меньше — вода в
Линь Дун, худощавый кузнец с обожженными пальцами, коптит уголь в тесной мастерской на окраине Циньшуй. На столе — потрескавшийся дневник отца с пометкой *«Шуйцзянь, 3-й лунный день: сплав не выдержал теста на гибкость»*. Линь растирает в порошок синий минерал, купленный у странствующего торговца за два мешка риса. «Опять гвозди вместо клинков получаются», — бормочет он, швыряя кривую заготовку в
Сяо Линь, 12 лет, каждое утро пробирается в сарай за домом, где хранится потрёпанная тетрадь с рецептами её бабушки. На страницах, испачканных пятнами патоки, остались записи о пирожных с лепестками хризантемы — тех самых, что когда-то продавали на деревенском рынке. Отец, Цзян, чинит рыболовные сети на крыльце и ворчит: «Опять возишься с этой мукой? Лучше бы рис полола». Но девочка тайком