В мрачной и запутанной сети криминального мира, где каждый шаг может стать последним, Ник Фалькони — имя, которое вызывает трепет и уважение. Бывший спецназовец, он был известен своей неустрашимостью и стратегическим гением, которые не раз спасали его в самых экстремальных ситуациях. Но времена изменились, и теперь Ник — хладнокровный наемный убийца, работающий по контрактам самых влиятельных и опасных людей планеты. Его жизнь — это холодный расчет и безжалостные убийства, где нет места эмоциям
В секретной биолаборатории ученые неустанно трудятся над созданием антивируса против редкой африканской болезни, используя заключенных, приговоренных к смертной казни, в качестве подопытных кроликов. Среди них — Рэй Эриксон, хитрый заключенный, который пользуется возможностью среди хаоса экспериментов. После бурного побега Рэй непреднамеренно становится носителем вируса, вызывая необычайную метаморфозу, которая превращает его в огромного комара. Пока он перемещается по внешнему миру, его
Детектив Майкл Ностранд и агент ФБР Люси Хадсон сталкиваются с загадочными убийствами, ведущими к тайному культу «Шестой Орден». Расследование принимает неожиданный поворот, когда Майкл оказывается в 16-м веке, в самое сердце Франции времен инквизиции и чумы. Там, среди хаоса и страха, он раскрывает тайну Нострадамуса и планы культа, стремящегося к глобальному Армагеддону. В этом опасном мире его преследуют инквизиторы, и чума грозит сразить всех вокруг. Однако знания, полученные от
К помощнику мэра Нью-Йорка неожиданно обращается его бывшая жена, опытный метеоролог, с тревожным предупреждением о надвигающемся разрушительном торнадо. Она уверена, что природная катастрофа грозит городу, но окружающим это кажется маловероятным. Скепсис коллег и чиновников становится для них главным препятствием — времени на спасение почти не остается, а меры так и не принимаются. Понимая, что действовать нужно немедленно, бывшие супруги оставляют прошлые обиды в стороне. Объединив свои
Кэрри, рыжеволосая студентка-художница, находит потрёпанный дневник в коробке с бабушкиным хламом на чердаке дома в Провинстауне. На страницах — эскизы алых туфель и записи о странных снах: «Сегодня снова видела тот бал. Музыка скрипок, но все лица размыты. Туфли жгут ступни, но не могу их снять». В углу одной иллюстрации — подпись «Л.М., 1947». Днём Кэрри замечает старую вывеску заброшенной танцевальной студии на Пайн-стрит, где теперь пекарня. Пекарь Джейк, вытирая руки о фартук, бормочет:
Джек Торренс, бывший военный сапёр, моет посуду в закусочной «Синий койот» на окраине Рейвенс-Холлоу. Его руки дрожат — каждую ночь снится взорвавшаяся в Афганистане школа, крики детей. В ящике под кроватью он хранит старую карту города с крестами возле канализационных туннелей. «Ты опять сливаешь жир не в ту бочку», — бросает шеф-повар Майло, швыряя грязный нож в раковину. Джек молча вытирает стойку, замечая в окно мужчину в чёрной ветровке — тот же силуэт, что мелькал возле его трейлера
Джексон Грейвс, экс-рейнджер с шрамом через левую бровь, копается в гараже младшего брата в Детройте. Находит распечатанные фото: брат в костюме за столиком бара «Красный ястреб» с незнакомцем в очках-авиаторах. В углу — логотип корпорации «Apex». На заднем фоне — ржавые цистерны завода «МоторСити». Грейвс звонит напарнику, Лукасу Рейду: *«Собирай сумку. Едем туда, где пахнет бензином и ложью»*. В кармане куртки — счет за электричество брата с пометкой «просрочено 47 дней». В баре Лукас
Кейт Морган, журналистка из шумного Бруклина, приезжает в тихий Гленвуд по заданию редакции — написать про ежегодный фестиваль огней. В местной кофейне «Бобровый пень» она сталкивается с Дэвидом Харпером, учителем музыки в потёртой кожаной куртке, который разбирает ноты за столиком у окна. Его дочь Люси, 9 лет в полосатых колготках и с потертым плюшевым оленем в руках, убегает в парк, где прячет письмо для Деда Мороза в дупло старого клёна. «Она пишет ему третий год подряд, — вздыхает Дэвид,
Эмили Паркер, менеджер по логистике из Чикаго, получает экстренный звонок от тети Марты из городка Сноу-Фолл: «Магазин на Мейн-стрит трещит по швам, а я с этой проклятой гирляндой не справляюсь». В чемодане — ноутбук и три костюма в полоску, на шее — пропуск из офиса. Приземлившись в аэропорту с облупившейся краской, она видит Джейка, местного учителя истории, который тащит коробку с елочными шарами в пикап 90-х. «Ты Мартину племянница? — ухмыляется он. — Смотри, не замерзни: у нас тут ветер с
Джейк, 22-летний поварёнок из забегаловки *Мартинес Дайнер* в Бруклине, случайно находит в подсобке потрёпанный блокнот с рецептами покойного владельца кафе — своего отца. В углу страницы с надписью *"Чили-карри для Мии, 1998"* он замечает пометку: *"Добавить шафран из магазина на 7-й авеню. Только там".* Лейла, бариста с розовым ирокезом, тыкает в строчку ногтем, покрытым треснувшим лаком: *"Твой старик десять лет назад закрыл ту лавку. Хозяин — старик Вонг — теперь
Кармен Гарсия, геолог из USGS, заметила странные колебания на графиках сейсмодатчиков возле соленого озера в долине Сан-Фернандо. Она позвонила коллеге, Джеффу: «Ты видел данные с станции №14? Это не похоже на тектонику — давление растет как перед Йеллоустоуном». Джефф отмахнулся, жуя буррито в кафетерии: «У нас пустыня, Кармен. Где магма, там и трещины в асфальте». Тем временем её сын Лукас, 16 лет, спорил с учителем биологии в школе Эль-Камино: «Вы говорили, в Калифорнии только землетрясения.
Знаешь, есть такой тип людей, которых в школе все считают тихонями? Ну вот Этан Морган из их числа. Новенький, скромняга, вроде как целыми вечерами торчит в комнате за компом — ну типичный «ботаник», подумаешь. Ан нет! Это только обложка, как та дешевая бумажка на потрёпанном комиксе. На самом деле парень — настоящий магнит для странностей. Представь: полночь, весь город спит, а он с лучшим другом Бенни (который, кстати, вечно влипает в истории) и Сарой — девчонкой, что круче любого пацана —
Вот так, наверное, мог бы рассказывать приятель за чашкой глинтвейна: Знаешь, представляешь — Рождество вот-вот наступит, огни гирлянд мигают, детишки у ёлки замерли, ждут, когда там подарки с неба свалятся. А Санта… Бедолага, видать, в этом году вообще не в ресурсе. Ну правда — ты бы видел! Сидит, бороду теребит, вздыхает: «Да кому я нужен? Мир-то весь очерствел, только и делают, что в телефоны тыкают». Решил, что пора на пенсию — мол, поеду-ка я на Гавайи, пусть тут сами разбираются. Но не
Вот как можно переосмыслить этот сюжет, добавив живости и неформальных нюансов: Раньше Люк Ковак был тем типом, от которого правительство стирало лужи крови — идеальная машина для «грязных дельцев». Его отряд? Да вы просто представьте: тени, которые растворяются после задания. Но однажды щелкнуло — осознал, что за красивыми словами о долге прячется обычная бойня. И бросил всё: контракты, погоны, даже имя. Забился в глушь, прикрывшись рясой — мол, теперь отвечаю только перед Богом… Хотя, если
Знаешь, есть такие истории, от которых мурашки по коже? Вот представь: парень, Майк — бывший морпех, который вляпался в операцию по спасению заложников так эпично, что даже голливудские сценаристы позавидовали бы. Семь пуль, Карл! Семь! От какого-то хладнокровного терминатора в человеческой коже. Все думали — труп, ан нет, выкарабкался. Говорят, врачи потом на него молились как на медицинское чудо… А дальше — классика: «Покойся, Майк, пока можешь». Через пару лет он, конечно, снова в центре
Знаешь, это жуткое ощущение, когда книжные страницы будто прилипают к пальцам, а сюжет засасывает как болото? Вот Вирджиния — обычная девчонка, которая взяла в руки какой-то трешовый хоррор-роман, да так и не смогла оторваться. Ну представь: она там, с чашкой остывшего кофе, листает страницы, а у самой мурашки по спине ползут. Героиня книги — почти её двойник, только вот по пятам за ней — какой-то горящий, в прямом смысле, псих с взглядом как у голодного пса. И ведь самое дурацкое: Вирджиния