В этой искрометной комедии, погружающей зрителя в калейдоскоп семейных неурядиц и забавных ситуаций, молодая невестка неожиданно оказывается в эпицентре настоящего урагана. Только что отпраздновав свадьбу, она с радостью и волнением начинает новую жизнь, но ее мечты о спокойном и счастливом быте сталкиваются с реальностью в лице свекрови. Эта женщина – настоящая сила природы, уверенная, что знает, как лучше устроить семейное счастье молодых. С первых же дней возникают комические столкновения их
Лера оставляет следы помады на кружке с надписью «Лучший папа», которую Паше подарили на работе. Он моет посуду в резиновых перчатках с дыркой на указательном пальце, ворчит: «Опять мои носки в стирку кинула?» Она переключает канал с футбола на реалити-шоу, бросая пульт на диван с выцветшей обивкой: «Твои кроссовки в прихожей воняют рыбой». Их двухкомнатная в промзоне Химок разделена малярным скотчем — Лера оклеила розовой клейкой лентой дверь в свою спальню, но Паша всё равно заходит за
Катя, шестнадцать лет, каждое утро запихивает пустые бутылки из-под «Беломора» в мусорный мешок. Мать, Люда, спит на кухне в футболке с пятном от борща. Школа — серое здание с трещиной на фасаде, в классе пахнет сыростью и дешёвым дезодорантом. После уроков Катя моет полы в магазине «Рассвет», чтобы купить хлеб и пачку «Доширака». Директриса, Галина Петровна, тычет в неё пальцем: *«Ты воняешь, как твоя мамаша. Умойся хоть»*. Дома — ссора: Люда нашла спрятанные деньги на хлеб, потратила на вино.
Сергей, водитель с обветренным лицом, разгружал коробки в подсобке магазина «Рассвет» на окраине Твери. Заметил, что две палки салями из партии не сошлись по весу — вместо положенных 300 грамм едва набралось 200. «Опять левый товар, — проворчал он, тыча пальцем в накладную. — Смотри, Марина, тут как всегда твои циферки плавают». Кассирша, не отрываясь от телефона, бросила: «Не мое дело, звони Лехе со склада — он развозил». Из угла доносился запах жареного лука из соседней забегаловки, где вчера
Ольга, библиотекарша из хрущёвки на юге Москвы, забирает сына Максима из школы. Заметив синяк под глазом, она вцепляется в рукав хулигана Артёма: *«Сам упадёшь — тоже заплачешь»*. Вечером, разбирая макароны с тушёнкой, узнаёт от соседки: обидчик — сын Лидии, её бывшей одноклассницы, которая теперь живёт в «сталинке» у Патриарших. Назавтра Ольга пробивается через дубовую дверь с витражом, пахнущую кофе и кожей. Лидия, не снимая норковой накидки, бросает в пепельницу: *«Твой сопляк сам лез, где
Маргарита Семёнова, 34 года, библиотекарь в Екатеринбурге, нашла в старом экземпляре "Мастера и Маргариты" конверт с выцветшими письмами на немецком. На обороте — детский рисунок дома с синими ставнями, подписанный "Лена, 1946". За обедом в столовой "Уральские пельмени" коллега Таня, разглядывая конверт, сказала: "Это же почерк Анны Фёдоровны из архива — она до войны немцев в городе курировала". Маргарита, вспомнив, что бабушку звали Еленой, после работы
Антон разливает чай в треснувшую кружку, пока Марина копается в сумке, высыпая на стол мелочь и чек из аптеки. «Завтра у Лены день рождения, не забудь», — бросает она, не глядя. Он морщится: Лена — ее подруга из института, терпеть не может его любовь к рыбалке. На подоконнике вьется засохший кактус — подарок на их третью годовщину. Вечером Антон задерживается в офисе с отчетом; Ольга из соседнего отдела приносит кофе из автомата. «Твой вариант с графиком — бред», — смеется она, и он невольно
Антон, менеджер в логистической компании, три дня не замечал треснувую чашку на подоконнике — подарок Лизы на их годовщину. Лиза, фотограф-фрилансер, разбирала в спальне коробки со старыми негативами, когда наткнулась на его забытые сигареты под кроватью. «Ты же бросал», — бросила она, заворачивая пачку в фольгу от шоколадки. Антон, не отрываясь от ноутбука: «Это с прошлого месяца. Выбросишь?» Вечером он принес вместо сыра консервированную фасоль. «Маркет закрылся», — сказал, разглядывая пятно
Женя Королёва, журналистка из Твери, переезжает в Москву после развода, снимает квартиру в пятиэтажке на окраине. В редакции «Столичный взгляд» её сразу отправляют на скандальный материал про застройщика Сергея Миронова — вместо запланированного интервью с чиновником. «Ты думаешь, тут цветочки собирают? — бросает редактор Артём, разглядывая её потёртый блокнот. — Пиши про Миронова, или ищи другую работу». Вечером Женя забирает дочь Лизу из школы: та молчит весь путь, пока мать не замечает синяк
Антон, водитель скорой с потрепанными кожаными перчатками, вытирал масляные пятна с руля после ночного вызова. В морозном гараже на окраине Москвы коллега Сашка, жуя булку с маком, бросил: *«Опять к пенсионеру на Ленинградке ехать? Там уже все обшарпано, как твоя куртка»*. Старик, Геннадий Петрович, умер, не доехав до больницы — ключи от его квартиры в кармане халата остались у Антона. Дома жена Катя, разбирая грязную форму мужа, швырнула связку на стол: *«Ты хоть понимаешь, что за квартиру три
Лера замечает, что её рыжий кот Мурзик исчезает каждый вечер возле граффити с якорем во дворе на Литейном. Она подставляет ладонь к холодной стене, когда внезапно слышит голос Артёма: «Там дыра. Сквозь бетон». Вместо подвала они находят коридор с треснувшими зеркалами, где отражения шевелятся с опозданием. На уроках геометрии Кирилл рисует в тетради контуры несуществующих зданий, шепча соседке по парте: «Вчера видел бабку в платке — она растаяла, как сахар в чае». По вечерам троица бросает
Знаешь, история как из кривой сказки! Людка, эта бывшая звезда ледяного балета, наконец-то решилась замуж за Веника — они же лет двадцать в паре крутили пируэты, все ждали, когда у них искры появятся. Свадьба, белое платье, гости... И тут на тебе! Прямо из-под венца — бац! — какой-то мрачный тип в черном хватает её, как овцу на рынке, и тащит на свою потемкинскую виллу. Ну ты представляешь? Всю жизнь на льду падала-вставала, а тут раз — и жизнь круче голливудского сценария. Интересно, Венька
Вот, слышал историю про двух людей — она фотограф, снимает всякие атмосферные штуки, а он — геофизик, нефть ищет где-то на краю света. Встретились в Таллине, городке этом сером, с ветром, который пробирает до костей. Гуляли, наверное, по брусчатке, смеялись, она ловила кадры: то старуху в платке у витрины, то чаек над портом. Говорила, что это для выставки в Москве, мол, «посмотри, как тут дышит история»... А он всё поглядывал на часы — видимо, уже тогда торопился улететь. Потом — бац, и
Вот Нина — разведенка, одна тянет дочку Юлю, которой уже не пятнадцать, давно. Девчонка умная, видит: мать всю себя в нее вложила, живет ради нее одной. Ну а что? Мужика нет, карьера не звездная — обычная жизнь, знаете ли. Но хоть Юля и выросла, у них с мамкой полный трест — ни секретов, ни недомолвок. Как подружки, честно говоря. Обсудить могут всё — от прокладок до философии. А тут Нина, видимо, решила: хватит киснуть! Записалась на йогу — вдруг потянутся не только мышцы, но и перспективы? И
Знаешь, есть такие истории, где все начинается как красивая сказка, а потом... бац! Жизнь вносит свои коррективы. Вот смотри: он – крутой европейский чемпион по боксу, она – успешная бизнес-леди с обложки. Познакомились, искра пролетела – ну идеальная пара, казалось бы. А потом бац – четыре года как не бывало. Он, весь такой романтик, бросает спорт ради семьи. А она? Вгрызлась в карьеру как бульдозер, даже не оглядывается, кто под колеса попадает. Жесть, правда? Старые друзья, принципы – все в
Вот, представляешь, живет в Москве Анна — девушке 35, а жизнь уже как американские горки. Развелась, растит сына Гошу одна, и работает... Ох, как работает! Ей бы сутки растянуть часов на сорок, наверное. То в квартире бумаги разгребает, то в ресторане клиентов принимает, а то и в машине между встречами кофе хлебает. Телефон у нее — тот вообще отдельный персонаж: трещит, как сорока на ветке. Вот смешно: сама-то в любви не везет, зато других сводит — брачное агентство открыла. Ну знаешь, такие
Представь: приезжает новый участковый в этот южный городишко, а море тут не лазурное, а скорее мутное — как и все местные делишки. Капитан Филин, вроде бы рядовой переведенец, а сам-то с секретным заданием. Принимает дела у Антипенко, того самого, что уже руки опустил — "Да тут, браток, хоть святых выноси", — хрипло буркнул он на прощание. И правда: таможня, прокуратура, мусора — все как на подбор в одной упряжке. Чувствуешь, будто город — гнилой фрукт, только кожура держится. А там —
Знаешь, иногда истории о войне кажутся такими далекими, пока не представишь живых людей за строчками. Вот, например, в одной коммунальной квартире – представь эти стены, пропитанные чадом плиты и спорами о очереди в туалет – жили двое. Он, Илья, с упрямым подбородком и вечно затушенной папиросой за ухом. Она, Нина, та самая, что носила платья с выцветшими розами и смеялась так, будто вой сирен за окном – просто дождь. Любили они друг друга взахлеб, по-глупому, по-молодому, пока тот роковой июнь
Знаешь, есть на свете одно местечко… Нет, ты точно не найдешь его на карте, даже если перевернешь все атласы. Представь — ни поезда туда не ходят, а автобус этот рейсовый… Да что автобус! Говорят, его можно ждать дольше, чем дождаться ответа от человека, который тебя игнорирует. Совсем дикий край — ни связи, ни телевизора, только ветер в проводах да шепотки местных бабулек у колодца. Но вот что цепляет: люди-то там вроде как обычные — Вани да Маши, коров пасут, картошку копают. А потом бац! То