В центре сюжета этой увлекательной ленты - случайный инцидент, приводящий к неожиданной встрече двух совершенно разных людей. Он - успешный адвокат, привыкший к высокому темпу жизни и не знающий покоя ни на минуту. В его мире всё подчинено строгому расписанию и карьерным амбициям. Она - талантливый шеф-повар, чья жизнь полна вкусов и ароматов, и которая видит красоту в каждом мгновении. Их пути пересекаются благодаря банальной путанице с мобильными телефонами. Что начинается как раздражающая
В послевоенной атмосфере, где надежда и отчаяние идут рука об руку, бездетная пара решает подарить любовь и тепло маленькой девочке из детского дома. С виду обычный ребенок, она вскоре открывает перед новыми родителями завесу в мир, полный тайн и загадок. Девочка, обладающая экстрасенсорными способностями, становится центром событий, которые переворачивают жизнь семьи с ног на голову. Пытаясь справиться с неожиданными вызовами, супруги сталкиваются с неразрешимыми вопросами: как защитить дитя
Ольга в резиновых сапогах тащит вёдра с помоями за столовой, где треснувшее окно заклеено скотчем. Катя в рваных перчатках разгружает консервы из «Буханки», ворчит: «Опять тухлятина, а нам жрать». Настя гладит чужое бельё в прачечной, слушает радио с треснувшим динамиком — местный диджей путает названия посёлков. Вечером в комнате-общежитии с облупившимися обоями Ольга прячет под матрас конверт с деньгами: «На билет до Твери хватит?» Катя смеётся, доставая из тумбочки бутылку «Столичной»:
Настя, в синем пуховике с оторванной пуговицей, тащит чемодан через автовокзал в Калуге. Бабушка, провожая, сует ей мешочек с сушками и причитает: «Сережка-то не звонил два месяца, а ты ломись, как танк». В московской общаге на Ленинградке, где пахнет грибком и жареной картошкой, Настя стучит в комнату 304 — там живет Олег, коллега Сергея со стройки. Олег, обмотанный бинтом после травмы, чешет затылок: «Он в «Шоколаднице» на Тверской капучино потягивает, с новой… э-э-э, подругой». У кафе Настя
Лида в сером пуховике стояла у печки, разминая замёрзшие пальцы. За окном — треснутое стекло, засыпанное снегом, пятиэтажки с облупленной штукатуркой. Сергей, в промасленной куртке электрика, выложил на стол пачку рублей: «На билеты хватит. Через три дня последний поезд». Ребёнок заплакал в соседней комнате, Лида не повернулась: «Ты думаешь, в Москве нас ждут?». Он потушил о подоконник окурок: «Там хоть пробки смотреть будем, а не эти трубы». Консервный завод, где она чистила рыбу восемь лет,
Ольга, с сигаретным пеплом на рукаве халата, перебирала квитанции за коммуналку, пока Игорь втирал пятно от вина на диване. «Ты даже не спросил, как она в школе», — бросила она, ставя тарелку борща так, что ложка упала на линолеум. Катя, их дочь, пряталась в ванной, рисуя в учебнике по математике кота в шляпе. Через три дня директор вызвал родителей: «Ваша дочь изрисовала стену в раздевалке — „Здесь скучно“». Игорь, не глядя на Ольгу, достал кошелек: «Сколько за ремонт?» На обратном пути Катя
Знаешь, история как будто про каждую из нас. Жила себе девчонка — никаких особых приключений, рутина: работа, дом, пару подруг по выходным. И вдруг — бац! — на тебе, встречает этого типажа. Ну ты понимаешь, такого, от которого аж дыхание перехватывает: глаза как озера, улыбка… Да будто греческий бог забрёл в нашу захолустную деревеньку! Я бы, наверное, тоже остолбенела, честно говоря. А она взяла и влюбилась. Не просто так, по-тихому, а прям всей грудью, до мурашек. Сама потом неделями ржала
Ну вот, Надька — вся жизнь в детях да внуках. Овдовела рано, поднимала двоих одна — знала, где соленые слезы, а где горькие. Про личное счастье уже и не грезила — ну кому нужна бабушка в цветастом халате? Хотя... кто сказал, что в халате? Она же в цветочной лавке трудится — каждый день среди роз да пионов, будто в вечной весне. А тут Леня — седой, с морщинками у глаз, да как зеркало: сам вдовец, дети взрослые, одиночество за пазухой носит. Заходит, бывало, будто за гвоздикой, а сам глазами Надю
Знаешь, бывает такая любовь — бац, и всё, будто молнией ударило. Вот Алиса с Костей так и встретились: глаза встретились, и всё, пиши пропало. Душа в душу, мечты об одном, целуются под дождём — ну вы представляете? Красота же! Ан нет — жизнь-то как всегда свои коррективы вносит. То работа сыпется, то плита в съёмной квартире дымит, то мигрени у неё начинаются… Бедолага Костя валерьянку пьёт, а Алиса, вся изведённая, к астрологу тащится. А та ей так с порога: «Родная, вы с ним как спички и
Знакомо, да? Девчонка из какой-то богом забытой дыры, похоронив мать, рвёт в столицу — мол, новая жизнь, все дела. Москва-то её, конечно, оглушила сразу: небоскрёбы, толпы, этот вечный гул. Ну и Георгий подоспел — красивый, успешный, ухаживает как в романах. Втрескалась, конечно. Свадьба, белое платье, шампанское... Казалось, судьба наконец-то повернулась лицом. А потом — бац! — как снег на голову. Месяца через три начала замечать: комплименты сменились допросами. «Где была? С кем говорила?»
Вот так, понимаешь, история про Веру и её мужа Костю — ну, типичная же драма, про которую вроде все слышали, но когда с тобой случается, кажется, что ты первый человек на Земле, кто через это проходит. Семь лет брака… Ну, вы же знаете, как это бывает: сначала розовые очки, а потом они покрываются таким слоем бытовой пыли, что хоть тряпкой оттирай. Костя стал пропадать — то работа, то «нужно задержаться», а потом и вовсе собрался в Питер, да не один, а с этой Катькой из офиса. Молодая, конечно,
Эльзе тридцать восемь. Представляешь? Вот так живешь — нефтяной гигант, кресло главного юриста, Лондон маячит где-то на горизонте... А она вдруг понимает: вся её жизнь — это бесконечная гонка за пятерками. Ну знаешь, как у тех ботаников из универа: золотая медаль, красный диплом, MBA, еще пара степеней для коллекции. Даже секс по расписанию — «в среду и субботу, доктор рекомендует». А дети... Не-а. Не выходит. Ирония в том, что первый раз в жизни она провалила экзамен, да еще какой. А потом всё
Знаешь, есть такая история про Ольгу — вроде обычная успешная ведущая криминального шоу в Москве. Ну, типа тех, кто с камерой носится по городу, снимает очередной поджог или ограбление. Но тут вдруг — бац! — у нее прорезается этакий «внутренний детектив». Приезжает она, например, на место преступления, а у нее в голове как кино прокручивается: все детали, лица, даже то, что в кадр не попало. Жутковато, наверное, но и круто одновременно — представляешь? Вот только ее энтузиазм почему-то не