В сердце провинциального городка, где жизнь течет размеренно и неспешно, разгорается буря страстей и интриг. В центре повествования – выдающийся ученый, чьи открытия могли бы потрясти мир, если бы не его слабость к женской красоте. Его блестящая карьера и спокойная жизнь неожиданно оказываются под угрозой, когда в город прибывает загадочная незнакомка. Она – воплощение таинственности и обольщения, и с её появлением спокойный городок становится ареной для масштабного скандала. Ослепленный её
Группа сотрудников из римской компании с радостным предвкушением отправляется на неделю в Сан-Сикарио – место, где снежные склоны обещают незабываемые приключения на лыжах. Однако по прибытии на горнолыжный курорт становится очевидно, что для мужской половины коллектива главное развлечение – вовсе не покорение склонов, а внимание самой обаятельной коллеги, мисс Анжелы. Анжела, с её яркой улыбкой и магнетическим обаянием, становится центром внимания. Каждый из мужчин соревнуется за её
Сильвия Бартоли, 17 лет, в коридоре лицея на Via Montebello прижимает к груди потрёпанный учебник геометрии. Её отец, владелец обувной мастерской, третий месяц не может выплатить кредит банку — об этом она подслушала вчера за кухонной дверью. На перемене, пока одноклассницы жуют бутерброды с прошутто, она «случайно» задевает рукой плечо преподавателя алгебры Карло Риччи: «Профессор, я всё ещё не поняла теорему... Может, повторите после уроков?». В его кабинете пахнет мокрым пальто и чернилами —
Лука, худощавый официант с вечно засаленным фартуком, подметал осколки разбитой чашки у столика с видом на римскую площадь Навона. «Опять этот тип из мэрии пришел», — пробормотал он, кивая на толстяка в костюме-тройке, который требовал у хозяйки кафе «дель Моро» бесплатный эспрессо. Сандро, повар-заика, швырнул на плиту пригоревшие баклажаны: «П-пусть заплатит, как все. Или пусть з-закроют нас — я в тюрьме суп варить буду». За соседним столиком старик в берете, доедая тирамису, вставил: «Вчера
Клара, в черном платье с выцветшим кружевным воротником, каждое утро шла к могиле мужа через пыльную площадь Сан-Лоренцо. Соседка Джулия, вытирая руки о фартук с пятнами томатного соуса, пыталась всунуть ей корзину с инжиром: *«Он же любил эти сладости, бери, не упрямься»*. Вдова молча клала фрукты на каменную ограду, даже не глянув. По вечерам в ее доме на Виа дельи Оливи пахло ладаном и старыми газетами — Альдо, покойный муж, коллекционировал их с 1952 года. Рыбак Антонио, чья лодка
Франка, двадцать три года, водит мопед по ночному Риму с потёртой сумкой, где лежат пачка салфеток, резиновая утка и бутылочка ромашка. Её нанимают через телефон-автомат у бара *Alfredo*: «Ребёнок не спит третий день, приезжайте к полуночи, виа Маргутта, 15». В квартире с обоями в цветочек она качает мальчика, Сандро, под радио, где бубнит футбольный матч. Мать, Лидия, в халате с пятном от супа, суёт ей лиры: «Муж говорит, вы слишком молодая…» Франка перебивает: «Завтра он будет спать. Или
Представь ситуацию: учительница из элитной школы в один миг остаётся без работы — уволили за что-то, о чем все молчат. Ну и куда бежать? Конечно, к влиятельному любовнику-политику, с которым крутила тайный роман. Приезжает к нему на шикарную виллу, а он — бац! — подсовывает жене историю про то, что Анна теперь жена его помощника. А этот самый помощник, между прочим, все считают геем! Вот так поворот, да? Честно, мне её жаль — попала в ловушку из лжи, где все притворяются, будто так и надо. То
Представь: в обычном лицее затесалась Анжела — красотка, да ещё и второгодница. Ну, знаешь, этакая «я тут на второй год, но всем плевать» — харизмы хоть отбавляй! И вот один парень из класса сдурел по ней — глазами хлопает, как щенок. А она… Ну конечно, вместо того чтобы просто взять и обратить на него внимание, круче план придумала: начала флиртовать с самим директором! Типа, «пусть поревнует, проснётся наконец». Честно, мне бы в голову такое не пришло — ну директор-то, серьёзно? А тут ещё
Знаешь, иногда натыкаешься на старые фильмы — и будто в прошлое проваливаешься. Вот как та картина про женщину в военном госпитале... Боже, даже вспоминать тяжело. Представь: душные палаты, стоны сквозь сон, а она метается между койками — то бинты, то уколы, то кому-то в последний раз руку держит. И ведь не рыдает, не геройствует — просто работает, будто из последних сил. Меня до сих пор мурашит от сцены, где она ночью одна. Только тиканье часов да хрипы раненых. Взяла чью-то окровавленную
Вот история про Анжелу — красотку, у которой папа в том же лицее законы физики преподает. Ну, думаешь, жизнь малина? Как бы не так! Жених у неё, Тонино, вроде симпатяга, но мозгов — кот наплакал. Девчонка ему верна, как собака, а он... Ой, лучше не спрашивай, что вытворяет за её спиной. Когда правда всплыла, я б на её месте, наверное, всю посуду в доме перебила — но нет, наша героиня круче: задумала месть с Карлом, одноклассником, который в неё тайком пялится с первого класса. А лицей-то —
Знаешь, представляешь тихую католическую обитель, где из учеников — только парни, а из развлечений — молитвы да латынь? И тут бац — появляется она. Моника. Молодая учительница английского, от которой даже святые мощи в часовне, кажется, зашевелились. Улыбка — как первый луч солнца после исповеди, а походка... Ну ты понял. В общаге сразу переполох: первокурсники запинаются на лестницах, профессора «случайно» заглядывают в её класс, а уборщик Антонио вдруг начал драить парты в её кабинете по три
Представляете, в нашем выпускном классе творится что-то невообразимое! Симонка, эта рыжая бестия с третьей парты, сводит с ума буквально всех пацанов. Ну а что — смеётся так, что искры из глаз, да и юбки носит покороче учебников. И ведь знает, что делает, чертовка! Но больше всех, кажется, подфартило тихоне Марио. Стоит ему войти в класс — она тут как тут: то волосы поправит, то «случайно» рукой заденет. Ребята ржут, конечно: «Да она тебя, балбеса, на кормление взяла!» А он краснеет, как
Представляешь, жили-были два неразлучных приятеля, Тиций и Кай — этакие сорванцы, что промышляли на рынке мелким воровством. Ну и нарвались, как водится! Поймали их, чуть ли не с поличным, пришлось драпать со всех ног. А чтобы спрятаться — натянули платья, как девки переодетые. Ну смех же! Только представь: два лохматых проходимца в юбках, пытаются «невинно» глазками хлопать… Да куда там — стража их мигом раскусила! Вот тут-то и началось самое веселье. Не смогли они доказать, что свободные
Ох, представляешь, есть же такие фильмы, которые сначала кажутся простенькой историей, а потом — бац! — и ты уже в эпицентре какого-то безумного карнавала! Вот смотри: приезжает художник в тихонький городок, типа написать портрет дочки местного мэра. Ну, думаешь, классика: пейзажи, светские рауты… Ан нет! Тут как начнётся: то монахини из соседней обители подключаются с такими коленкором, что диву даёшь, то горожане в своих любовных интригах путаются, будто в мыльной опере. А главный герой —
Представьте себе: вернулся наш «герой» домой из походов — весь в ржавых доспехах, потный, как банный лист, а тут его встречает жена… Ну, та самая, из-за которой все окрестные менестрели стихи сочиняют. Красотка, от которой слюнки текут, да только дотронуться нельзя — висит на ней этот проклятый железный пояс, будто сейф средневековый! А ключик-то у мужа в кармане позвякивает. И ведь знает она, хитрая, как его размягчить: то вздохнет томно, то вином угостит… А он-то, бедолага, даже не