После долгих лет отсутствия, он возвращается в город, который когда-то был его домом, но теперь стал ареной для исполнения его самой заветной цели — восстановить справедливость. Давным-давно, его отец, честный и преданный своему делу полицейский, пал жертвой безжалостного предательства. Теперь сын готов рискнуть всем, чтобы отдать должное памяти отца и восстановить справедливость. Однако дорога к мести оказывается извилистой и полна неожиданных поворотов. На его пути встает она — женщина,
Мария, студентка из Одессы с выцветшим синим рюкзаком, каждое утро толкалась в толпе у паромной пристани Эминёню. В кармане у нее лежал смятый листок с адресом языковых курсов: "Şişhane Sokak, 4-й этаж, дверь с витражным глазком". На пароме она в пятый раз наступила на ногу Мустафе, продавцу керамики с грубыми пальцами, который возил в сумке образцы глазурованных плиток. "Опять?! Может, купите хоть чашку, чтобы компенсировать ущерб?" — хрипло смеялся он, доставая треснувший
Али сидит в тесной мастерской за стопкой старых ботинок, вытирая ладонью пот со лба. В углу — коробка с гвоздями и тюбик суперклея, пахнет кожей и масляной краской. Зейнеп заходит, поправляя гитару на плече, стучит костяшками по стеклянной витрине. Он поднимает взгляд, достает из кармана блокнот: *«Подметки заменил, но правый каблук скрипит. Завтра заберешь»*. Она смеется, рисует смайлик рядом с его запиской, потом медленно артикулирует: «Спа-си-бо». Али морщит лоб, пытаясь прочесть по губам, и
Эмир чинил плетень за хижиной, пока Лейла вывешивала на веревке постиранные коврики. "Курджулар опять утащили двух ягнят", — бросил он, вытирая пот с лица тканью с вышитыми волками. Сестра молча указала на следы у скал — не собачьи, слишком глубокие. Вечером, разбирая старые журналы отца, нашли между страниц об Анкаре пожелтевший лист с метками у родника Карабулак. "Bu harita bize ait değil"*, — прошептала Лейла, проводя пальцем по чернильному пятну, похожему на орла. На