Ёнхо, парень в потёртой куртке, развозит посылки на стареньком мопеде с треснувшим фаркопом. Однажды в парикмахерской «Лунный свет» на улице Чхан-донг он замечает Сонъи — девушку с розовыми прядями в волосах, которая стрижёт клиентку, зажав в зубах расчёску. "Вам для кого-то?" — спрашивает она, вытирая руки о фартук с пятнами краски. Ёнхо молчит, протягивает коробку с жвачкой «Boom»,
Ли Джун Хо, гид с потрёпанным рюкзаком и вечно недокуренной сигаретой, толкался у аэропорта Сеула, пытаясь всучить туристам экскурсии за полцены. Его перебила Чон У Сок — дочь владельца отеля в чёрном пальто от Comme des Garçons, — бросившая монеты в стаканчик слепого уличного музыканта. «Хочешь сбежать отсюда?» — спросила она, разглядывая его грязные кроссовки. Тем временем Кан Ин Джон,
В центре Сеула, в книжном магазине с потрескавшейся вывеской «Чхольсун», работает 23-летний Чжихун. Он подрабатывает сортировкой старых изданий, носит очки в чёрной оправе и коллекционирует цитаты покупателей в потёртом блокноте. За месяц до зимних каникул он находит между страницами сборника Ким Чонхиль синюю тетрадь с выцветшими стихами. На обложке — пятно от кофе, внутри подписи «Юнсок, 1987».
В хмуром портовом городе Ханянге, 17 век, пьяный гвардеец Пак Чжон Хо, с мечом в потёртых ножнах, спорит с торговцем рыбой из-за долга. Его друг, переодетый врачом Ли Сок Чжин, в засаленном халате, разнимает драку: «Деньги пахнут селедкой, а твоя честь — гнилыми водорослями». Третий, стрелок Ким Хён У, молча чинит арбалет у бочки с солёной капустой. Ночью их сводит перепуганная служанка из дворца
Сеунг-Хён, худощавый парнишка в потертых шортах, каждое утро выбегал из глиняного дома с криком: «Пхатчхи, где ты?». Собака, помесь дзиндо и дворняги, вылезала из-под кучи дров, виляя облезлым хвостом. Вместе они носились по рисовым полям, обходя лужи с дождевой водой. Вечерами мать Сеунг-Хёна, закатав рукава халата, бросала псу кости со стола: «Жри, пока отец не увидел». Соседский мальчишка
Минхо, детектив с пятном кофе на мятой рубашке, копался в архивах участка на окраине Сеула. В папке 2003-го года нашел пометку о Чой Инэ — девушке, исчезнувшей после смены в прачечной «Голубой лотос». Коллега Пак, разминая затекшую шею, бросил: *«Брось эти пыльные бумаги. Ее муж давно признался — дело закрыто»*. Но в кармане куртки Минхо лежала записка, найденная в треснувшем киоске у метро:
Хёнсу, в потёртой куртке с выгохшими нашивками, подрабатывал разгрузкой ящиков на рынке Чандон. Каждое утро он проходил мимо музыкальной школы, где Миён, в чёрной форменной юбке и с потёртым футляром для скрипки, отрабатывала этюды Шостаковича. Их столкновение произошло у ларька с хоттеоками: Миён уронила партитуры, Хёнсу, вытирая ладони о брюки, помог собрать. «Ты же из квартала у реки? —
Пак Бомдаль, медсестра с тёмными кругами под глазами от ночных смен, впервые столкнулась с Кан Донхой в пустынном больничном коридоре в три часа ночи. Он, закутанный в потрёпанный синий шарф, искал автомат с кофе, сломанный ещё на прошлой неделе. «Если добавишь в чёрный кофе карамельный сироп, получится почти нормально», — бросила она, протягивая свой термос. Донха, не глядя, сунул руку в карман
Тэюн, 16 лет, чинил дырявые сети в порту Пхохана, пока чайки дрались за чешую у его ног. Отец погиб полгода назад — шторм перевернул «Чонхэ», оставив только рваный спасательный жилет с выгоревшим номером. «Без лодки ты не рыбак, а мусор», — бросил Чанхо, владелец новенького траулера, вытирая руки об жирный фартук. Утром Тэюн украдкой забрался на ржавую «Скумбрию», завел мотор, скрипящий как
Чан Хо, в мятом пиджаке и с сигаретой за ухом, толкал дверь дешевой закусочной в портовом районе Пусана. Внутри Мин Джун, его напарник, уже размазывал кимчи по остаткам риса, уставившись в потрепанную папку с фотографиями подозреваемых. "Опять эти крысы из клуба 'Красный маяк' крутят тут сделки", — бросил Чан Хо, заказывая третью чашку растворимого кофе. Мин Джун, не отрываясь
Юн Со Мин приезжает в затерянную среди холмов деревню с чемоданом, в котором лежит фотография сестры — Хе Ын в голубом свитере. У аптеки с треснувшей вывеской старуха в платке шепчет: «Здесь чужих не любят», растирая в ступке сухие травы. В воздухе пахнет влажной глиной и дымом. Со Мин замечает, что на каждом доме висят деревянные маски с выщербленными краями — одни похожи на птиц, другие на
Минчжун, засыпая над учебником по макроэкономике в крохотной комнатке общежития, слышит, как сосед Хёнсу стучит в стену: «Опять кофе переварил? Вонь через окно тянется». За окном — переулок возле станции Каннам, где вечерами продавщица в розовом фартуке жарит хотток, прикрикивая на студентов, задерживающихся у лотка. Соён, подруга Минчжуна из кружка поэзии, оставляет ему в почте голосовое: «Ты
