Ханна, рыбачка из деревни Штелленвик, вытаскивает сети и обнаруживает труп в старом водолазном костюме. На шее у мертвеца — медальон с гравировкой «Анна-1912». Она звонит брату Томасу, архивариусу из Гамбурга: «Тут что-то нечисто. Папа перед смертью бормотал про «Эос»…» Томас копается в бумагах, натыкается на записи о пропавшем в 1912 году судне капитана Йоханнеса Фризе. В старом сундуке отца
Лайла Мартинес, детектив из бостонского департамента, вытаскивает из сумки папку с фотографиями третьей жертвы — Эмили Кроуфорд, аспирантки-историка. На столе в её квартире нашли разорванную страницу из «Заката Европы» Шпенглера, обведённую красным: *«Цивилизация есть неизбежная судьба культуры»*. В кармане пальто Эмили — билет в музей Изабеллы Стюарт Гарднер, где за день до смерти она два часа
Лиам, бариста в прокуренном кафе на углу Рёмер-стрит, каждое утро чистит старый проигрыватель, пока клиенты щёлкают фото на плёнку. В пятницу он нашёл в коробке с подаренными пластинками металлический диск с насечками, похожими на азбуку Морзе. «Чувак, это же не из нашего века», — пробормотал он, проводя пальцем по гравировке. В тот же день Карла, в красном кожаном пальто, разбила бутылку об стол
Лайам, бывший оператор студии *Midnight Velvet*, мотается между квартирой в районе Сен-Лоран и заброшенным складом на окраине Монреаля, где теперь снимает подпольные ролики. Его напарница, Карла, экс-актриса с татуировкой ящерицы на ключице, торгуется с поставщиками света: «Ты хочешь, чтобы мы снимали в темноте, как слепые кроты?» В углу валяется гирлянда с перегоревшими лампочками — остатки
Дино, седовласый священник в потертой сутане, каждое утро поправляет треснувшие ступени у порога церкви Сан-Лоренцо. Он ворчит на рыжебородого Донато, который вместо утренней молитвы развешивает гирлянды для вечернего концерта: «Ты превращаешь дом Божий в цирк!» Донато, доставая из кармана жвачку, парирует: «Лучше полный зал с гитарой, чем три старушки, засыпающие под псалмы». Их спор прерывает
Хесус Менантико поправляет кожаный браслет с выцветшей надписью *Familia*, пока грузит свёртки в потертый фургон у гаража на окраине Эль-Пасо. Его брат Эстебан, затягиваясь "Lucky Strike", тычет пальцем в карту: *"Через пустыню? Там каждый камень – коп. Возьмём старый маршрут, через скотобойню"*. В Сьюдад-Хуаресе их ждёт Роза, бывшая медсестра, которая прячет груз под полом
Лена, двадцать три года, моет кружки за стойкой в кафе на Котбусер-Тор. Дождь стучит по вывеске с отслоившейся краской. В дверях — Макс в мокром плаще, показывает фото сестры: «Юлия исчезла три дня назад. Говорила про «пробелы в памяти»». Лена находит под сиденьем Юлии смятый чек с координатами: 48°32’N, 8°06’E. Поезд до Баден-Вюртемберга, арендованная «Ситара» с скрипящим дворником. В
Лукас, 27 лет, в рваной кожаной куртке, копался в корнях фикуса на заброшенной плантации под Кордовой. Его сестра Карла, ветеринар с татуировкой ягуара на запястье, нашла в дупле омертвевшего квебрахо металлический цилиндр с мерцающими лампочками — «Похоже на дефектоскоп, но пахнет гуаранией», — провела пальцем по гравировке *«Proyecto Yvyra»*. На следующий день они подключили устройство к
В Грейпорте, рыбацком городке с покосившимися доку-причалами, шестнадцатилетний Джейк Морроу находит в сетях отца ржавый гидролокатор с выцарапанными цифрами «34.7° N, 72.8° W». Его подруга Лина, разбирая улов в порту, замечает, что креветки внутри ведра мертвы, но пахнут не гнилью, а металлом. «Папа говорил, тут раньше НЛО топили», — бормочет Джейк, вытирая с устройства ил. Они крадутся ночью к
Хуан Моралес приезжает в Санта-Риту после звонка тети Софии: *«Твой отец умер. Говорят, сердце, но… ты должен увидеть его комнату»*. В старом доме с треснувшими ставнями он находит сестру Кармен, которая рылась в ящике с ржавыми ключами. Запах плесени, пятно на потолке в форме креста. В сундуке под кроватью — письма отца к матери, умершей в 2003-м: *«Они снова начали рыть у горы. Сегодня нашли
Даниэль Антоньяни, учитель литературы в римской школе, каждое утро пересчитывает ступеньки у входа — ровно 14. Если сбивается, начинает сначала. Его кабинет на третьем этаже пахнет старыми книгами и лавандовым освежителем. На столе — три ручки, выровненные параллельно краю. Коллега Мартина Бьянки, историк в мятом пиджаке, часто застает его за этим ритуалом: «Опять в кабинете застрял? Уже звонок
Лайза, начинающая художница из Бруклина, подрабатывает в кафе *Red Sparrow* на углу 5-й авеню. Она рисует портреты посетителей за чаевые, пока те пьют латте с корицей. «Двадцать баксов, если уложусь в время, пока не остынет кофе», — бросает она парню в кожаной куртке, который вертит в руках визитку с логотипом ночного клуба. Тем временем Карлос, таксист из Квинса, возит туристов до Таймс-сквер,
