Лина, официантка из кафе «Перекрёсток», каждое утро протирала стойку с разводами, пока не заметила, что тени от чашек на столе смещаются против света. «Смотри, Карлос, они как будто тянутся к углу», — тыкала пальцем в пятна, пока грузчик с татуировкой ястреба на шее разгружал мешки с кофе. Он списывал всё на усталость, пока в гараже за автосервисом «Стальной конь» не нашёл в ящике с инструментами
Петя, в потёртой рубахе с закатанными рукавами, прячет ящик с патронами под половицами бани за огородами Светлогорки. Его сестра Катя, обвязав платок узлом под подбородком, тайком относит партизанам свёрток с медикаментами — завернула меж лепёшек и квашеной капусты. "Скажи, что на станции японцы два пулемёта поставили", — шепчет связной в кустах у реки, пахнет сырым ивняком и глиной. По
Гэвин Росс, 58-летний инженер-биохимик с дрожащими руками от бессонницы, три года колдует над синтезом ферментов в подвальной лаборатории на окраине Бостона. Каждое утро начинается с вчерашнего кофе из треснувшей кружки с логотипом MIT и крысы по кличке Барни, которой он вводит мутный раствор. «Ты же понимаешь, это не каприз, Лора? — бормочет он жене через дверь, пока та ставит тарелку спагетти
Стелла Мартин, мастер маникюра в салоне *Gloss & Tonic* на переулке Дандас в Торонто, каждое утро начинает с протирания стеклянных столиков салфеткой с ацетоном. Её клиентки — жёны бизнесменов, студентки колледжа OCAD и пенсионерки из соседнего квартала, которые носят в сумочках фотографии внуков. В четверг, пока Стелла наносила гель-лак «Кровавый мак» на ногти миссис Чен, та упомянула
Кайто Хироши, тридцатидвухлетний инженер с фабрики в районе Синдзюку, три недели не выходит из лаборатории, собирая андроида E-42 из списанных деталей советских спутников. Его коллега Мика, в красном плаще с пятном от рамена на рукаве, ставит перед ним чашку остывшего кофе: «Ты спал два часа за вчера. Умрешь раньше, чем он заработает». Вместо ответа Кайто подключает к роботу чип с надписью «Los
В старом доме на окраине Монреаля Лиам Картер, 28 лет, механик с татуировкой якоря на запястье, находит под половицей в кладовке пачку писем от покойного отца. Его сестра София, 25 лет, с розовыми прядями в волосах и привычкой жевать жвачку, вскрывает конверт с пометкой *"Для вас, если дойдут руки разгрести этот хлам"*. В письме — схема подземного хода под гаражом, где отец хранил
Вилл Вандом просыпается поздно, хватает тост с арахисовой пастой и мчится в школу Шеффилд. На третьем этаже Ирма Лэйр случайно ломает водопроводную трубу в туалете — поток заливает коридор. «Ты опять с этими шутками?» — кричит Корнелия Хейл, отряхивая брызги с кожаной куртки. После уроков девочки натыкаются на треснувшую стену в старом доме на Паркер-стрит. Внутри — портал с синим мерцанием, от
В Нью-Йорке машинист паровоза Томас Гарретт, заляпанный угольной сажей, заметил нестыковки в грузовых накладных. Его друг Эдди Морроу, журналист с вечно помятым костюмом и блокнотом в кармане, выяснил: под маркировкой «текстиль» в вагонах скрывались ящики с винтовками. «Это для европейцев, — прошипел Томас, разглядывая клеймо на замке, — но кто их сюда привёз?» Следы вели к магнату-судовладельцу
Петька с Ленкой возились у ржавой качели, споря, чья очередь кататься. Витька, зацепившись за кирпичный забор, мастерил лук из тальника — стамеской вырезал желобок для тетивы. «Смотри, у меня стрела дальше!» — хвастался он, запуская щепку в сторону гаражей. Ленка, облизывая рану на коленке от вчерашней гонки через стройку, достала из кармана мятую конфету «Птичье молоко»: «Держи, только никому».
Джейкоб Риверс, археолог в помятой рубашке цвета хаки, притащил ящики с инструментами в трейлер на краю резервации Блэк-Меса. Пыль от гравийной дороги въелась в кожу. «Ты копаешь там, где не надо», — бросила Мария, хозяйка закусочной, подавая ему кофе с прогорклым привкусом. По вечерам он слышал барабаны за холмом: старик Томас, вождь с лицом, как высохшая река, проводил обряды у костра. В ящике
В старом портовом районе Риги бывший тяжелоатлет Клаус «Рыжий» Брантс чинил развалившийся фургон, когда соседка-школьница Лотте, его приемная дочь, ворвалась с новостью: «Борис снова пригнал бульдозеры к приюту на Бривибас, 32». Клаус вытер руки об промасленную куртку, достал из багажника самодельный лом — рукоять обмотана изолентой, конец загнут крюком. «Скажи Гунтарсу, чтобы принес мой набор
В Нью-Йорке Кора, 22-летняя официантка в ресторане *Le Silencieux*, протирала хрустальные бокалы, пока клиенты в смокингах обсуждали слияние нефтяных компаний. Её друг Деклан, рыжий бармен с татуировкой якоря на запястье, шепнул ей за стойкой: «Эти ублюдки заказали шампанское за 10 тысяч. Хочешь плюнуть в бокал?» Они снимали комнату в Бруклине с Лизандрой — студенткой-химиком, которая по вечерам
