Притхвирадж, парень из деревни под Гая, каждый день проезжает на стареньком Bajaj Chetak мимо рисовых полей, чтобы добраться до рынка. Там он разгружает мешки с луком, пока местный торговец Сурендра ворчит: «Опять опоздал? Завтра без зарплаты останешься». Вечером у чайной лавки Раджа-бхаи он спорит с друзьями: «Видел, как Викрамадитья новые налоги ввёл? Завтра же корову заберут за долги».
В гавани Александрии корабли разгружают амфоры с оливковым маслом, а Марк Антоний, в потёртом плаще поверх доспехов, спорит с капитаном о задержке поставок зерна. Клеопатра, в платье, расшитом стеклярусом, наблюдает за ним с балчика дворца, держа в руке кубок с гранатовым вином. «Римляне всегда торопятся, — говорит она евнуху, поправляя браслет на щиколотке, — но зерно подождёт». Через час
Жуи, парень лет семнадцати, каждое утро начинал с того, что таскал воду из колодца у старой шелковицы. Отец, кузнец Чжан, ворчал: «Опять заснул у горна? Мечи сами себя не выкуют». В мастерской пахло обожженной глиной и маслом для закалки. Однажды, разбирая ржавые клинки в углу, Жуи наткнулся на амулет с треснувшим нефритом — внутри мерцал сизый огонек. «Выбрось эту рухлядь», — хрипел Чжан, но
Джеймс Харпер, экс-агент с обожжёнными пальцами от сигарет, разбирает пачку писем в лондонском книжном магазине на Бейкер-стрит. Внезапно в дверях появляется Эмили Росс — бывшая коллега в мятом тренчкоте, пахнущем дождём. «Ты правда надеялся, что они забудут?» — бросает она, кидая на прилавок фотографию убитого информанта из Праги. Джеймс молча вытирает пыль с виниловой пластинки The Clash,
Джо Картер, пятнадцать лет, переехала с матерью-медсестрой в промзону Питтсбурга. Каждое утро она бегала вдоль ржавых железнодорожных путей, пока не доходила до кафе *Луна*, где подруга Лиза разгружала коробки с пончиками. «Опять в этих потёртых кроссовках?» — смеялась Лиза, протягивая ей чёрный кофе. После школы Джо пряталась на крыше автосервиса, рисуя в блокноте эскизы платьев, пока ветер не
В Белграде, в доме с треснувшими ставнями на улице Князя Михаила, Петар Караджорджевич листает донесения о восстании в Македонии. Его адъютант Стеван, пахнущий конским потом, втискивается в дверной проем: «Австрийцы опять требуют вывести войска из Сараева. Говорят, иначе артиллерию подвезут к границе». Король щупает карман часов, подарок покойной жены Зорки, — циферблат теплый, как ее ладонь
Лиза, в розовом фартуке с пятнами от шоколада, каждое утро пробирается через толпу на станции «Третьяковская» к кондитерской «Медовик». Там она печёт эклеры, пока её парень Макс, в кожаном пальто и с сигаретой за ухом, разгружает ящики с «нелегальным товаром» в подвале соседнего ломбарда. «Опять муку на сапогах разнесла?» — бросает он, замечая белые следы на полу их однокомнатной хрущёвки. Лиза
Раджеш, худощавый парень в застиранной рубашке, копался в ржавом ящике с инструментами за хижиной, когда услышал крик сестры. Меера, 14 лет, не вернулась с рынка — её голубой платок с вышитыми павлинами нашли у старого колодца. «Опять эти проклятые провода!» — бормотал он, пиная оборванный кабель, тянувшийся к дому старосты Пракаша, который неделю назад пригрозил забрать их участок под вышку
Иван Громов, командир эскадрона, получил приказ выбить белых из станицы у пересохшей речушки Донец. Его друг Петька, сидя на обломке телеги, штопал сапог гвоздём — кожи не хватало, подметку срезали с убитого венгра. «Опять лобовой удар? — спросил он, затягиваясь цигаркой из газеты. — У них пулемёты на колокольне». Иван молча разгладил потрёпанную карту: приказ подписан красным карандашом, пятно
В июле 1942-го рядовой Джек Моррисон из Айовы, перебирая консервы с тушёнкой в окопе Гуадалканала, услышал крик на японском: «Тэйсин сэйо!» («Да здравствует император!»). Через секунду граната взорвалась в мангровых зарослях, забрызгав его грязью. Тем временем адмирал Честер Нимиц, сидя в душном бункере Перл-Харбора, обводил карандашом карту — его беспокоило сообщение о потерях эсминца «Хэмман» у
В старом районе Праги, за столиком кафе «U Zlatého lva», Карел Свобода, бывший хакер с татуировкой совы на запястье, листал распечатки с метками геолокации. На экране его ноутбука мерцала карта с маркерами у электростанции в Дукванах. Внезапно он заметил мужчину в бежевом плаще, фотографирующего вход в канализационный тоннель на улице Кржижкова. «Петр, третий столик слева, — прошипел Карел в
Амир, с обветренными щеками и потрескавшимися пальцами, таскал ящики с сухофруктами на рынке у Сенной. Его младшая сестра, Лейла, в платке с выцветшими розами, пересчитывала мелочь из жестяной коробки, пока он отгонял ворон от прилавка. «Здесь снег пахнет бензином, а не пылью», — бурчал он, поправляя гвоздь в подошве сапога. Вечерами они грелись в комнатёнке на Васильевском, слушая, как сосед за
