Андрей Шевченко, преподаватель истории из Чернигова, нашел в подвале краеведческого музея пачку писем 1943 года, адресованных женщине по имени Галина. В углу одного конверта — пятно, похожее на кровь, и детский рисунок танка синей акварелью. Архивариус Мария, перебирая картотеку с облупившейся зеленой краской, хрипло пробормотала: «Спроси у Бондаренко с рынка — его дед тут комендантом был, пока
В маленькой деревне под Мюнхеном повар Фридрих Бекер варит капусту в ржавом чане за старым гастхофом. Его дочь Лина, 23 года, в кожаном фартуке, бросает в рассол перец и тмин. «Пахнет, как в бункере 45-го», — бормочет сосед Гюнтер, вытирая пену с усов. На следующий день после фермерского рынка у тети Урсулы, продавшей три банки, случается инсульт. Врачи в клинике Штарнберга находят в ее крови
Авинаш, парень в потёртой рубашке с пятнами от чая, каждое утро протирал стойку в *"Масала Наггет"* — крохотной забегаловке возле вокзала Чаттрапати Шиваджи. Запах обжаренного амчора смешивался с выхлопами авторикш, а в углу старый телевизор показывал крикетный матч с заикающимся звуком. "Эй, чай-то остынет, если будешь так пялиться на прохожих", — бросал хозяин лавки,
Обри Флеминг, старшеклассница из тихого пригорода, целыми днями корпит над тетрадкой с фантастическими рассказами. Ее парень Джереми ворчит: «Опять эти чертовы сюжеты? Может, лучше кино посмотрим?» После школы Обри замечает на остановке листовку с фото пропавшей девушки — та же прическа, как у нее. Ночью ее мучает повторяющийся кошмар: промозглый подвал, запах хлорки, чьи-то руки в синих
Адитья, владелец подпольного казино в Гоа, получает звонок от русской девушки Кати, которая торгует сувенирами на пляже Арамболь. «Дмитрий из Москвы ищет тебя, — шепчет она, — он уже в аэропорту, с ним два чеченца в чёрных куртках». Адитья прячет пачку долларов под треснувшую плитку в ванной, забирает дочь из школы с первым звонком. В это время в московском районе Люблино Дмитрий вскрывает сейф в
Антон щупал потёртый переплёт отцовского дневника, пока Лиза перебирала банки с закаткой в подвале. *«Совет Семи. Ампулы. Никому не доверяй»* — строчки, обведённые синими чернилами, выцвели от сырости. На ферме водились крысы: дохлая лежала у входа в сарай, раздувшись от яда. «Слушай, тут про участок за рекой…» — Антон ткнул пальцем в карту, но сестра перебила: «Папа умер от инфаркта, причём тут
Лена, девушка в потёртой кожаной куртке, чинит мопед за закусочной *«Красный фонарь»* в Аризоне. Её сосед Рик, ветеран с шрамом через левую бровь, приносит консервы с тушёнкой и бормочет: «Опять эти грузовики из Невады крутятся. Спросили про старую карту — ту, что в раме над твоей кроватью висит». Вечером Лена находит в ящике с инструментами потёртый конверт с фотографией матери на фоне
Тело Жюльена Бернара нашли в канаве у дороги на окраине Сент-Андре — крохотной деревушки в предгорьях. Врач местной клиники, Элен Ришар, заметила следы инъекций на левой руке, но флакон с морфином, пропавший из её аптеки накануне, нашли в кармане жертвы. «Самоубийство?» — спросил мэр, разглядывая грязные ногти Бернара, пахнущие овечьим навозом. Его сестра, Матильда, рыдала в кафе «Ле Маршé»,
Яцек, плотник с верфи в Гданьске, заметил в трюме польского грузового судна ящики с маркировкой «СХ-12» — такие же, как в порту за месяц до взрыва в доке. Запах мазута смешивался с холодным ветром, когда он спросил у крановщика Збышека: «Опять везешь этот хлам в Росток?» Тот бросил окурок в воду: «Спроси у тех, кто в штатском возле проходной курят». Ночью в баре «Залив» Яцек передал американцу в
Марцин Бродский, водитель варшавского трамвая №23, каждое утро заворачивает в булочную на углу Солец и Томашской. Там берет рогалик с маком и термос с чаем, который жена Агнешка заваривает слишком крепко. Его маршрут проходит мимо полуразрушенной фабрики на Воли, где в дождь пахнет ржавым металлом. Однажды утром старик в помятом плаще, назвавшийся Юзефом, бросил в кабину свёрток: «Твой отец не
Игорь Громов, капитан с сигаретным голосом, сидит в кабинете на Ленинградке, разбирая папку с фотками размытого силуэта у гастронома «Рассвет». На столе — треснувшая чашка с чаем, крошки от сушек. Лера, новенькая стажёрша в очках с толстыми линзами, тыкает в монитор 2003 года: «Тут в Камергерском переулке камеры ловят шумы, как из-под земли». За окном слякоть, на подоконнике — засохшая ветка
Макс, бывший пожарный с шрамом на левом запястье, копается в архивах городской библиотеки Стилбриджа. Он ищет старые газетные вырезки про исчезновение сестры Эмили в 2003 году — та работала на заброшенном мясокомбинате «Грейсон». В кафе «Красный Котел» официантка Лила, в синей фартуке с пятнами кофе, шепчет ему: *«Спроси у старика Харлоу с третьей улицы. Он там ночным сторожем был, пока комбинат
