Лена замечает трещины на стене заброшенного цеха в районе Порт-Лэнда, пока ищет кота Морриса. Ее брат, Джейк, сдирает обои шпателем — под ними проступают символы, похожие на инуитские петроглифы. «Смотри, тут даты… 1982, 1997, — он водит фонариком по цифрам, — все до нашей эры?». Внезапно из динамика рации Лены доносится шум, как будто кто-то дышит в такт их шагам. Моррис выскакивает из-под
Марина, врач-реаниматолог, обнаружила в кармане мужа Сергея чек из ювелирного магазина — но подарка она не получала. В тот же день Ольга, корпоративный юрист, застала коллегу мужа в его машине: "Объясни, почему твой номер в её телефоне подписан 'Котёнок'?" — спросила она, держа на экране смс с сердечками. Катя, пока муж Игорь "задерживался на совещаниях", таскала
Аппу, 17-летний парень из переулков Мумбаи, роется в старом чемодане отца-архивиста, пропавшего после странного звонка. Под стопкой пожелтевших газет находит ключ от склада в районе Дадара, обернутый в обрывок карты с пометкой «Калагад». С помощью Миры, соседки-хакера, взламывает сервер местного муниципалитета — там всплывают документы о сносе храма XVII века, где отец делал фотофиксацию. «Ты
Ольга, архитектор из Оболонского района, в пятницу вечером застревает на кухне с сыном-подростком, объясняя ему теорему Пифагора. «Смотри, если гипотенуза врет, весь треугольник рассыпется», — чертит карандашом по салфетке, пахнущей жареной картошкой. В это время Ира, закрывая цветочный магазин на Печерске, находит в кармане фартука записку от любовника: «Завтра в 11. У гостиницы «Днепр». Она
Лена Штрауб, медсестра из Берлина, копается в коробках с вещами покойной бабушки в тесной квартире на Шёнхаузер-аллее. За окном гудит трамвай, а она натыкается на потёртый дневник 1945 года с инициалами «F.R.» — деда, о котором семья молчала. В разговоре с подругой Мартой за кофе в кафе «Мельница» Лена роняет: «Тут про эвакуацию детей из Силезии... И фамилия какая-то — Вайс. Бабка точно не
Люк, худой парень в потёртой кожаной куртке, торгует травкой в переулках за рынком Марселя. Его клиенты — студенты из обшарпанного общежития на Rue d’Aubagne и бармен Жером, который забирает раз в неделю свёрток, припрятанный в мусорном баке у кинотеатра «Ле Пандора». «Слушай, в четверг у Орели вечеринка, — бормочет Жером, зажигая сигарету, — килограмм к утру, или твою морду найдут в порту». Люк
Кейти Маэбара, вернувшись в Хинамидзаву после перерыва, заметил, как Рэна Рюгу копалась в мусорном баке возле пустующего склада. "Опять пропали бездомные коты", — пробормотала она, держа в руках обрывок ошейника с именем "Тама". На следующий день Мион Сонодзаки, разбирая коробки в магазине "Сонодзаки-я", нашла фотографию: пять детей в летних кимоно стоят у
Эйден Кроу, 27 лет, в рваной кожаной куртке, копается в ржавых контейнерах на доке Грейсмарша. Его сестра Лина, 19, в зеленом худи с пятном от кофе, находит в старом ящике карту с меткой «Смотровая пещера» — последний след их пропавшего брата Калеба. «Тут чернила свежие, — царапает ногтем бумагу Лина, — кто-то водит нас по кругу». Они сталкиваются с Марко, местным торговцем краденым, который
Лукас, в заляпанном маслом комбинезоне, копался в двигателе «Форда» 78-го года. Запах бензина смешивался с дымом от его сигареты, зажатой в зубах. Альберт, в помятом твидовом пиджаке, притащил из библиотеки стопку книг по астрономии. «Чё, опять за старое?» — хрипло спросил Лукас, не отрываясь от мотора. «Хочу рассчитать траекторию метеоритного дождя над заливом. Сегодня ночью пик», — бросил
Родриго из 304-й квартиры трижды за неделю заливал Софию с пятого этажа — из-за старого шланга стиралки. «Опять лужа на кухне? — кричала она, влетая к нему без стука. — Ты хоть трубы поменяешь или ждать, пока грибок меня съест?» Он морщился, отодвигая микросхемы с кухонного стола: ремонт телевизоров не приносил столько песо, чтобы возиться с сантехникой. По утрам они сталкивались у мусорных баков
Сергей, затягивая ремень на рюкзаке, заметил, как Анна нервно перекладывает аптечку из рук в руки. Они стояли у подножия Эльбруса, рядом с покосившейся табличкой «Лагерь „Северный“». Максим, их гид, разбивал палатку, ворча на мокрый снег: «Крепления старые, как моя бабка. Завтра к перевалу выйдем, если не снесет». Вечером у костра ели консервированную тушенку, а Игорь, врач-новичок, проверял
Хёнсу, студент-медик, подрабатывает в круглосуточной клинике возле станции Каннам. Каждый вечер он сталкивается с потоком пациентов: пьяные офисные работники с порезами от разбитых бокалов, подростки, прячущие следы драк. В четверг к нему привезли мужчину в помятой рубашке, который повторял: «Я не звонил жене… она сама приехала». Хёнсу заметил следы помады на его воротнике, но промолчал, зашивая
