Алексей, водитель из Тверской области, коптит сигарету у гаража с облупившейся зеленой дверью. В кармане — квитанция за коммуналку, которую он второй день перекладывает из куртки в джинсы. «Кириллыч, одолжишь до пятницы?» — бубнит он в телефон, разглядывая трещину на асфальте, где пророс одуванчик. На другом конце молчание, потом хриплый смех: «Тебе бы в «Сокол» податься — там за пару рейсов
Тьен вернулся в Бан Нам Прай с перебинтованной рукой и потухшим взглядом. Рисовые поля, где он когда-то гонял буйволов, теперь заросли сорняком. В хижине дяди Дена нашли тело с синяками в форме змеи — меткой банды «Нага Дракон». Хом, чиня ловушку для крабов, бросил камень в реку: «Говорил же — не лезь против Чантханы. У него теперь и полиция в кармане». Тьен молча развязал пояс с амулетом Пхра
В старом замке с треснувшими стенами и тусклыми витражами Раммо, подросток с незавершёнными контурами рук, прячется от стражей в алых мундирах. Они патрулируют сады, где **Allduns** — совершенные обитатели с гладкой кожей и яркими одеждами — пируют под звуки расстроенного клавесина. Лола, полупрозрачная **Halfie** с выцветшими волосами, находит его в кустах шиповника: «Опять голодаешь? — бросает
Чэнь Чжэнь, ученик мастера Хо Юаньцзя, дрался с японскими бойцами в додзё у реки Сучжоу. Он сорвал вывеску *"Непобедимый Восток"* после того, как услышал, как капитан Танака смеялся над китайскими стилями ушу: *"Ваши удары — как танцы старух на рынке!"*. Чэнь, не предупредив наставника, ворвался в зал с бамбуковым шестом, разбил кувшины с сакэ и выбил Танаке зуб. Вернувшись в
Даффи Дак в грязном плаще копошится в канализационном люке, тыкая палкой в зеленую слизь. Порки Пиг, в очках с треснувшей линзой, дрожит возле помойки: *«Э-это ж не пробы из химзавода, правда?»* Находка приводит их в подвал доктора Вон Смертика — лысого старика в засаленном халате, который клянется, что его эксперименты с мусором *«совершенно безобидны»*. Пока Даффи тычет в пробирку с надписью
Лена Моррисон, 16 лет, нашла трещину в гранитной стене за заброшенным цехом фабрики в Хартсбурге. Её младший брат Томми тыкал палкой в щель: «Там светится!» — выронил фонарик. На следующий день школьный учитель истории, Грег Вайс, разглядывал их находку через лупу, смахнув крошки с учебника 1987 года. «Это не индейские символы, — пробормотал он, — похоже на смесь шумерской клинописи и... брайля».
Шизуко Ямамура, одетая в потёртое кимоно с узором хризантем, выходит на сцену театра Хакума. Зал полупустой: местные рыбаки с острова Мисагэ перешёптываются, разглядывая её руки. «Покажи им, что ты умеешь», — бормочет Хэйхатиро, её муж, поправляя галстук с засаленным пятном. Шизуко кладёт ладони на старый радиоприёмник — экран взрывается белым шумом, а из динамиков вырывается мужской голос,
Лиззи, в заношенном платье с кружевным воротником, копается в старом сундуке на чердаке дома в Фолл-Ривер. Находит письма от покойной матери — чернила выцвели, бумага пахнет плесенью. *«Он отравил ее… как крысу»*, шепчет, разглядывая флакон с синим стеклом, спрятанный под дневником. Эбигейл, мачеха, стучит костяшками пальцев по перилам лестницы: *«Ужин остывает. Или ты снова ищешь призраков?»*
В хмуром портовом городе Ханянге, 17 век, пьяный гвардеец Пак Чжон Хо, с мечом в потёртых ножнах, спорит с торговцем рыбой из-за долга. Его друг, переодетый врачом Ли Сок Чжин, в засаленном халате, разнимает драку: «Деньги пахнут селедкой, а твоя честь — гнилыми водорослями». Третий, стрелок Ким Хён У, молча чинит арбалет у бочки с солёной капустой. Ночью их сводит перепуганная служанка из дворца
Сергей тащит на себе рюкзак с жестяными кружками и холщовой палаткой. Димон, в засаленной футболке с принтом «Кино», разводит костёр — спички отсырели, ругается: «Щас как лупану этим поленом!» Наташа, жена Сергея, разбирает мешок с крупой. В лагере под Рязанью готовятся к историческому фестивалю: между палатками валяются обрывки верёвок, в котелке пригорает гречка. Соседний отряд кричит через
Карлос, 17 лет, чинил потрескавшийся ремень ГРМ в гараже за домом тёти Розы в Ист-Лос-Анджелесе, когда заметил на капоте отпечаток ладони, светящийся как неон. «Ты опять забыл про обед», — крикнула Миа, переступая через разлитую антифризом лужу. Она принесла тако с карне асада, но вместо еды вытащила из кармана потёртый блокнот с такими же символами, что и на машине. Вчера на рынке Соноры у её
Джек Моррисон, бывший капитан рыболовного судна, торчит в портовом баре «Якорь» в Рокпорте, штат Мэн. Его дочь Лора, 17 лет, притаскивает папку с квитанциями за свет — «Опять отключили. Мама грозится уехать к тёте Глэдис в Портленд». Джек ковыряет ржавый гвоздь в столешнице: «Скажи ей, завтра возьму смену на пароме». По утрам он чинит сети с соседом-алкашом Эрни, который вечно бубнит про шторм
