В посёлке Красный Яр, затерявшемся меж ковыльных холмов, семнадцатилетний Данила Коршунов ковырялся в двигателе «Нивы», пока местный фермер Игнат ругал проржавевший карбюратор. «Опять мотор заглох?» — парень вытер руки об промасленную тряпку, кивнув на разобранный агрегат. Вечером, за чаем с чабрецом из жестяного чайника, он заметил новенькую — городскую в косухе поверх платья, торговавшуюся с
В старом гараже на окраине Хуареса Рафаэль «Эль Сури» Мендоса находит ржавый ствол Colt 1911 под грудой промасленных тряпок — та самая пушка, которой год назад застрелили его брата Карлоса. След ведёт к Ларе, бывшей любовнице Карлоса, торгующей фальшивыми визами из трейлера возле моста Санта-Фе. «Ты знала, что он придет за мной?» — царапает Рафаэль ножом по столу, пока она дрожит в углу. Вспышка:
Лайза Мендоса, 17 лет, после школы задерживается у заброшенного элеватора на окраине Фресно. Её старший брат Томми, механик из гаража «Санрайз», неделю не выходит на связь. В рюкзаке у Лайзы — его потрёпанный блокнот с пометкой «Стройка №4» и схемами вентиляционных шахт. В кафе «Долорес» она сталкивается с Исааком, парнем из параллельного класса, который развозит пиццу на скутере. «Твой брат брал
Луиза, 27 лет, парикмахер из Арля, нашла потрепанный конверт в булочной на Rue des Oliviers, когда покупала круассаны с миндальной начинкой. На углу, возле велосипедной стойки, она столкнулась с Антуаном — ветеринаром, который развешивал объявления о пропаже рыжего терьера. «Вы не видели собаку с синим ошейником? Там гравировка — „Жюль“», — спросил он, поправляя очки. Они пошли через крытый
Антон, повар в заштатной закусочной на окраине Екатеринбурга, ковырялся в подгоревшем казане с аджикой, когда заметил, что последние три порции «острого рагу» клиенты заказывают без чеков. В подсобке, пахнущей прогорклым маслом, он наткнулся на спрятанный за банкой соленых огурцов пакетик с розоватым порошком. «Это не кориандр», — бросил он официантке Марине, вытирая руки о засаленный фартук. Та,
Лиам, курьер на ржавом мопеде Yamaha ’98, натыкается на коробку VHS-кассет в подвале лондонского антикварного магазина на Brick Lane. На плёнке — статичное изображение заброшенного дока в Дублинском порту, где его сестра Аойфе, с паяльником в руках, чинит радиопередатчик для подпольного радио. «Ты видел это?» — Лиам тычет пальцем в экран старого телевизора Panasonic, где между помехами мелькает
В деревне Нараямпур на юге Индии Мутхурамалингам, худощавый парень в выцветшей рубашке, копается в земле возле хижины с треснувшими стенами. Его сестра Кавита, заклеивая дыру в крыше пальмовыми листьями, кричит: «Мутху, проверь ловушки у реки — крысы опять пролезли». По дороге, усыпанной красной пылью, он спотыкается о железный амулет с трезубцем, зарытый под корнями баньяна. Друг детства Раджу,
Джейкоб, пятнадцатилетний парень из пригорода Детройта, находит в подвале старого дома странный молот с выцарапанными рунами. Его друг Лукас, разглядывая находку под фонариком телефона, спотыкается о ржавую бензопилу: "Чувак, тут еще хлам времён твоего прадеда – может, это из его мастерской?". Когда Джейкоб поднимает молот, в доме гаснет свет, а за окном резко темнеет. По стенам ползут
Такуя Мэрдок, 34 года, инженер-самоучка, живет в крохотной квартире на окраине Осаки. По стенам — схемы на салфетках, на полу — разобранный холодильник 1998 года, из которого он пытается добыть компрессор. Его соседка, Миюки, 52 года, приносит ему коробку с холодным онгигири: «Опять пахнет горелой проводкой. Умрешь тут один, как собака». Такуя игнорирует, ковыряется в самодельном устройстве —
Лейла Гарсия, детектив из Майами, приезжает в родной прибрежный городок Санта-Люсия после того, как её отец Карлос, рыбак, найден с перерезанным горлом в лодке. В сарае за домом, пахнущем ржавчиной и старыми сетями, она находит спрятанную под ящиком с гвоздями записку: *«Ты следующий»*. Её младший брат Марко, который три года назад ушел из семьи, сидит на кухне, разминает в руках банку пива и
Мэйси Грин, 23 года, работает в полуразрушенном гараже на окраине Ливерпуля. Она чинит старый мопед, украденный из соседнего двора, когда к ней подходит Деклан О’Нилл, 45 лет, владелец мастерской. Его руки в масляных пятнах, на лацкане пиджака — значок профсоюза докеров. «Ты опять без перчаток, — бросает он, кивая на её обожжённые пальцы. — Завтра будешь грузить ящики в порту. Плачу наличными».
Марк Дуваль, аналитик из женевского банка с потёртым кожаным портфелем, обнаружил в налоговых отчётах клиента — фармацевтической компании — счёт на 4,5 миллиона франков. Он позвонил Люси, своей сестре-близнецу, которая в это время меняла капельницу пациенту в цюрихской больнице: «Смотри, тут код 457-В… Это же оплата за те клинические испытания, где люди погибли?» На кухне их съёмной квартиры,
