Антон Семёнов, менеджер из московского офиса на Тверской, спешил на переговоры, когда в аэропорту схватил чёрный чемодан с наклейкой «Минск». Внутри вместо костюма лежали учебники по географии и контейнер с холодной гречкой. На звонок неизвестного номера он буркнул: «Вы ошиблись, я детей не учу». Тем временем Максим Бережной, учитель из школы возле Чистых прудов, в панике разглядывал папку с
Дмитрий Соколов, тренер с перебинтованной рукой, запирал спортзал на ржавый замок, когда к нему подошёл Артём. Парень, ёжась от ветра, пробормотал: «Витя Крутов сказал, завтра буду драться в клубе «Гранит». Или долги...» Дмитрий развернулся, усмехнувшись в седые усы: «Ты ж даже апперкот не ставишь». На стене за ними висел порванный плакат «Спартакиада-89», заляпанный грязью от чьих-то кроссовок.
Антон, архитектор с привычкой жевать мятные леденцы во время чертежей, столкнулся с Лизой, журналисткой из издания про урбанистику, на презентации своего проекта бизнес-центра у Киевского вокзала. Она ворвалась в зал с диктофоном в руке, пахнущим лавандой от нового чехла: «Ваши «инновационные формы» — просто оправдание, чтобы снести исторические склады?» Он, не отрываясь от макета, бросил: «Лучше
Ольга, менеджер в салоне связи на Ленинградском шоссе, и Максим, механик из сервиса на окраине Москвы, копят на ипотеку. После работы, за кухонным столом в хрущёвке с треснувшим холодильником, Ольга пересчитывает квитанции: *"Опять комиссия за перевод... Ты же говорил, Игорь поможет?"* Игорь, их друг детства, предлагает подстроить аварию с его разбитой "Тойотой" — страховка
Игорь Семин выходит из автобуса на заснеженной остановке возле заброшенного целлюлозного завода. В кармане — смятая фотография брата Антона, который три года назад занял у местного «авторитета» Глеба Широкова полмиллиона на операцию матери. «Ты думал, тюрьмой откупишься? — Антон прячет глаза в треснувшем зеркале в прихожей. — Глеб хочет квартиру. Материну». Игорь молча заваривает чай в
Лиза, в синяках после ночной аварии на Садовом кольце, лежала в палате с треснувшим плексигласовым окном. Света, в выцветшем халате с пятном от йода, перевязывала ей руку, украдкой разглядывая золотой браслет пациентки. «Ваш муж звонил, — сказала она, нажимая на кнопку старого аппарата ЭКГ, — спрашивал, когда выпишут». Лиза отвернулась к стене с отслоившейся краской: «Скажете, что умерла».
Артём, пятнадцатилетний парень с потертым рюкзаком, прячет за школой сигареты, когда натыкается на Катю. Она, в растянутом свитере и с царапиной на щеке, пытается закопать под берёзой окровавленную бейсболку. *«Если проболтаешься — я тебе велосипед колесами сверну»,* — шипит она, перемазывая грязью ладони. Вместо уроков они бегут через промзону: Артём знает заброшенную котельную, где можно
Светлана ковыряла засохшую краску под ногтями, глядя на треснувшее зеркало в съёмной квартире на Литейном. Холодок от стекла мешался с запахом скипидара. В блокноте множились наброски женщины в синем платье — та появлялась ровно в 23:15, когда трамваи за окном замолкали. «Опять её видела?» — спросила Марина в телефонную трубку, перекрикивая шум кофемашины. «Вчера она держала фотографию. Детская,
Лиза приехала в деревню Песочное в конце сентября, чтобы разобрать вещи в доме покойной бабушки. На крыльце ее встретили три черных кота — один с белым пятном на ухе, другой худой, третий мял лапами рваный половик. В прихожей пахло сыростью и старой мебелью: бабушкин платок висел на гвозде, рядом — коробка с пуговицами и ржавыми ключами. «Опять дверь сарая открыта, — буркнул сосед Иван Петрович,
Анна Соколова, бывший следователь с привычкой жевать мятную жвачку во время допросов, подрабатывает в конторе на Тверской. Её напарник, Максим Орлов, в прошлом адвокат-идеалист, теперь разъезжает на старой «Ладе» и носит рубашки с пятнами от кофе. Их первое дело — спор из-за квартиры в хрущёвке на окраине: старушка Людмила Петровна плачет в коридоре суда, пока сын-алкоголик требует долю. «Слушай,
Лера вытирала липкие пятна от компота на столе в «Волне», кафе у речного вокзала. За окном трещал мопед Антона — он чинил его третью неделю, воровал запчасти у соседа-дальнобойщика. «Опять воняешь бензином», — бросила она, когда он заказал котлету с картошкой. Он смял в кулаке чек: «Не нравится — вали к своему Глебу». Потом ушел, оставив на тарелке половник варенья, которое всегда добавлял в чай.
Вера, в потертой розовой кофте, задерживается после смены на консервном заводе в Нижнем Тагиле. Мать звонит на городской телефон в проходной: *«Бабушке на лекарства надо, ты переведешь?»* Вера, вытирая руки об ветошь, кивает в трубку: *«В пятницу получку дадут»*. По дороге домой заходит в «Калитку» — кафе с липкими столиками, где Сергей, московский поставщик тары, крутит в руках ключи от
