В приморской деревне Лиза, в потёртой кепке и с облезлым ведром в руках, копается в земле у бабушкиного дома. Рядом валяется пачка сигарет «Беломор» — Денис, в масляном комбинезоне, щурится на сломанный мотоблок: «Опять ремень порвало. Денег на новый — как на Луну слетать». Артём, в выцветшей футболке с надписью «Сочи-2014», тычет пальцем в засохшую лозу: «Дед говорил, если гроздья до Петрова дня
Виктор, худрук с облупившимся лаком на ногтях, каждое утро выковыривал ключом жвачку из замка гримёрки. Ольга, ведущая актриса, носила в сумочке пузырёк валерьянки и фотографию сына-подростка из прошлого брака. «Опять не выучила?» — бросал Виктор, замечая, как она путает реплики в третьем акте. В буфете Сергей, бутафор с ожогом на левой ладони, торговал контрабандными сигаретами из-под стола,
Наталья, учительница литературы в провинциальной школе под Нижним Новгородом, каждое утро заваривала чай в потёртом термосе, пока её муж Сергей, слесарь с местного завода, доедал яичницу. Однажды на родительском собрании к ней подошёл Андрей, московский журналист, приехавший писать статью о закрытии фабрики. «Ваш урок про Блока зацепил, — сказал он, протягивая потрёпанный томик. — Здесь моя
Антон, в рваной куртке с запахом бензина, прячет в рюкзак гаечный ключ перед входом в школу №14. Он три дня не появлялся на уроках — чинил «девятку» в гараже за старым рынком. Макс, его сосед по парте, шепчет: «Елена Сергеевна опять твой доклад про «Преступление и наказание» спрашивала. Сделал хоть что-то?» Антон молчит, глядя на царапину на парте, где Лера неделю назад нарисовала синей ручкой:
Настя, худющая, с обветренными щеками, в рваном платке, копошится у печи. Петрович, муж, валяется на лавке, бутылка из-под самогона пустая – лужица на полу. *"Хлебушка принеси, а то к вечеру помру",* – Настя кидает горшок в стену, черепки летят в кур, залетевших в избу. Петрович хрипит: *"Сама сбегай, баба. Мне до Фомича с утра овса нести".* Вранье – Фомич год как сдох, овсы у
Антон, 17 лет, и его брат Сергей, 23, живут в деревне Подгорное возле обмелевшей реки Свияга. Утром они тренируются закидывать лассо из распущенной пожарной веревки на ржавый столб у сарая. В кармане у Антона — потрепанная открытка с кактусами и ковбоем на фоне каньона, которую он выменял на пачку «Беломора» у дальнобойщика. «В Техасе небо синее. И земля пахнет порохом, а не навозом», — бросает
Кирилл, курьер из Екатеринбурга, каждое утро перекусывал в ларьке у вокзала, заказывая шаурму с двойной порцией соуса. Его мотоцикл «Урал», перекрашенный в болотный цвет, дребезжал на выбоинах возле завода «Уралмаш», пока он развозил посылки с наклейками «Осторожно, стекло!». Вечерами он заходил в подвал клубa «Гроза», где дрался в подпольных боях за пачки рублей, перевязанные резинкой. Однажды
Антон, таксист с проржавевшим «Фордом» и долгами за коммуналку, подбирает Елену у метро «Площадь Восстания». Женщина в плаще с оторванной пуговицей предлагает 50 тысяч за помощь в «эксперименте»: нужно три ночи охранять старый дом на Обводном канале. «Ты точно не псих?» — Антон прикуривает «Беломор», разглядывая её потёртый блокнот с чертежами, похожими на детские каракули. Елена смеётся: «Если б
Анна, учительница литературы из московской школы №143, каждую среду после уроков задерживается у окна в кабинете физики. Там тикает метроном, а на подоконнике лежит потрепанный томик Ахматовой. Она ждет звонка от Максима, совладельца строительной компании «СтройЛогист», который три недели назад улетел в Нижний Новгород проверять объект. В пятничный вечер, когда она разогревала котлеты в
Вера, швея из одесского ателье на Молдаванке, обнаружила в своём клетчатом саквояже пачку денег и «Макарыч» с затертым серийным номером. Вместо выкроек и фотоаппарата «Зенит», который она везла в ремонт, теперь лежали стопки гривен, перетянутые резинкой от трусов. «Хтось переплутав? Це ж не моє», — пробормотала она, набирая номер, найденный на бирке чемодана. Андрей, водитель киевской маршрутки
Виктор, ветеран с выцветшей татуировкой на предплечье, разгружал ящики с консервами в подсобке магазина «Рассвет», когда к нему подошел Сергей в кожаном пиджаке. «Слышь, шофер, — бросил тот, перебивая запах рыбы из холодильника, — завтра везешь груз в Первомайск. Молчишь, если гаишники остановят». Виктор кивнул, протер ладонью пятно на рубашке — остаток вчерашней водки. Дома, в хрущевке с
Андрей ковырял отверткой в панели ржавого терминала, пока Лика придерживала фонарь. «Опять контакты окислились», — бросил он через плечо. На складе за старым химкомбинатом пахло машинным маслом и плесенью. Они искали чертежи энергокристалла — последний артефакт, чтобы закрыть портал возле водонапорной башни. Лика достала из рюкзака банку тушенки 1998 года: «Если не сдохнем от радиации, отравимся
