Артём, механик из сервиса на окраине города, ковырялся в двигателе «десятки», когда Катя позвонила в третий раз за день. «Опять эти идиоты с работы достают?» — спросил он, вытирая руки об промасленную ветошь. «Всё норм, встретимся у метро в семь», — ответила она, но в трубке слышался хриплый смех и лязг металла. Вечером Артём ждал её у киоска с шаурмой, разглядывая трещины на асфальте. Вместо
Аня, 14 лет, тащит скрипку в старый Дом культуры с отслаивающейся краской на дверях. Николай Петрович, её учитель с жёлтыми от табака пальцами, стучит карандашом по пюпитру: «Опять гонишь, как тройка с почтой? Паузы — тоже музыка. Без них ты — трактор на концерте». После урока она замечает на ржавой доске объявлений листок о конкурсе в Москве. Дома мать, Ольга Сергеевна, чистит картошку в тесной
Саша, пятнадцати лет, в рваных кедах, каждое утро пробирался через грязный двор к конюшне. Геннадий, отец, уже развешивал мокрые попоны на ржавую изгородь: "Продадим Изумруда — долги за свет покроем. Ишака старого на мясо возьмут". Конь, с шерстью цвета чайной розы, тыкался мордой в карман Саши, выискивая сухари. Вечером мальчишка подменил замок на воротах, спрятал уздечку под фанерную
Сергей Махов, бывший учитель физкультуры, в сером пиджаке с потёртыми локтями, три года отрабатывал в коллекторской конторе на окраине Екатеринбурга. Его стол — металлический, с царапинами от ключей, завален папками: «Кравченко А.П. — 87 тыс.», «Семья Гусевых — ипотека». Утром дозванивался до пенсионерки Ольги Николаевны, кричал в трубку: «Вы же подписывали договор, бабка!» Потом ехал в
Ольга, бухгалтер из офиса на Тверской, каждый день нюхала дешёвый кофе из автомата. В перерыве между отчётами она закрутила роман с Алексеем, менеджером из соседнего отдела, который дарил ей рафаэлло в золотистых обёртках. «Ты же не против шампанского?» — спросил он в кафе «У Гриши», пряча чек под пепельницей. Параллельно её подруга Марина, парикмахерша из Чертаново, красила клиентке корни в
Иван, электрик с улицы Гагарина в Нижнем Новгороде, нашел потрескавшуюся медную лампу в мусорном контейнере возле общаги. Принес домой, начал чистить тряпкой — из горлышка повалил сизый дым. Появился тип в выцветшей тюбетейке, с татуировкой в виде полумесяца на запястье: *"Три штуки, не больше. И чтоб без возвратов"*. Иван, щурясь от запаха горелого масла с кухни, пробормотал:
На набережной Мойки, под фонарём с треснувшим стеклом, нашли труп мужчины в потёртом драповом пальто. Мария Сергеева, затягиваясь «Беломором», присела рядом: в кармане жертвы – серебряный медальон с выцарапанной надписью *"Лена, 1925"*. Рядом валялась гильза от нагана. «Опять из прошлого тянут, – буркнул помощник Глеб, щурясь на мутную воду. – В архивах порыться надо, пока следы не
Анна, сотрудница провинциальной библиотеки в Выборге, нашла в старом комоде конверт с выцветшими фотографиями и письмом от матери, умершей три года назад. *"Прости, что молчала. У тебя есть брат"* — строчки дрожали под пятном чайной заварки. В архиве ЗАГСа, пролистывая журналы 1987 года, она выяснила: отца три месяца назад похоронили под именем "Сергей Ветров", хотя в паспорте
Лиза, 28 лет, библиотекарь в районной читальне на Лесной улице, находит в куртке Максима чек из ювелирного с рваным уголком — дата совпадает с его ночными «авариями на работе». Она молча кладет бумажку под соль-перцовку на кухонной полке, где всегда лежат ключи от гаража. В пятницу, когда он пытается починить протекающий кран тряпкой от машинного масла, она бросает: «Ты в субботу тоже будешь
Наталья, журналистка из редакции на улице Плющиха, нашла в почтовом ящике конверт без марки. Внутри — фото ее квартиры с красным крестом на окне и записка: *«Перестань рыть, а то закопаем»*. Она выронила чашку с треснувшим блюдцем, кофе растекся по линолеуму в хрущевке. В отделе криминальной хроники Игорь, ее напарник, посмеялся: *«Опять фанаты любовные?»*, но когда она показала снимок, он
Майор Алексей Соколов, замкомвзвода в заштатной части под Рязанью, нашел расхождения в отчетах за прошлый квартал. Вместо 200 ящиков тушенки на складе громоздились только 84, пахло сыростью и ржавчиной. Капитан Игнатов, его сослуживец еще с училища, щелкал семечки у разбитого окна казармы: *«Леша, да брось ты. Тут даже кошки дохнут от скуки, а ты как школьник — цифры перепроверяешь»*. Соколов
Алексей, водитель из Тверской области, коптит сигарету у гаража с облупившейся зеленой дверью. В кармане — квитанция за коммуналку, которую он второй день перекладывает из куртки в джинсы. «Кириллыч, одолжишь до пятницы?» — бубнит он в телефон, разглядывая трещину на асфальте, где пророс одуванчик. На другом конце молчание, потом хриплый смех: «Тебе бы в «Сокол» податься — там за пару рейсов
