Андрей Егоров, хирург из Москвы, приезжает в город Рудный по распределению. Больница в пятиэтажке с облупленными стенами, в операционной — аппараты 90-х, на столе — ржавый лоток для инструментов. Главврач Виктор Семенович, в мятом халате, встречает его в кабинете с запотевшим окном: «Вы там в столицах с роботами режете, а у нас тут — скальпель да марля. Не нравится — обратно пишите рапорт».
Игорь, сварщик из Подольска, обнаружил потрёпанный кейс с пачками евро, засыпанными хвоей, когда искал подберезовики за заброшенной дачей Рыжовых. Вместо того чтобы звонить в полицию, спрятал деньги в старый холодильник в гараже, прикрыв сверху банками с огурцами. Дома жена Ольга, медсестра в детской поликлинике, сразу заметила грязь под его ногтями: «Опять в лес шастал? С Катькой уроки делать
Игорь Громов, капитан с сигаретным голосом, сидит в кабинете на Ленинградке, разбирая папку с фотками размытого силуэта у гастронома «Рассвет». На столе — треснувшая чашка с чаем, крошки от сушек. Лера, новенькая стажёрша в очках с толстыми линзами, тыкает в монитор 2003 года: «Тут в Камергерском переулке камеры ловят шумы, как из-под земли». За окном слякоть, на подоконнике — засохшая ветка
Виктор Семёнович, бывший кинооператор с трясущимися руками, копался в коробках с плёнками в своей хрущёвке на окраине Москвы. Обои в комнате пожелтели, на подоконнике стоял треснутый стакан с окурками. Дочь Ирина, в синтетической куртке из магазина у метро, пыталась вытащить его из квартиры: «Ты с ума сошёл? Через неделю дом сносят, а ты как крыса в норе». Он отмахнулся, достал катушку с надписью
Катерина Морозова живет в двухкомнатной хрущевке под Екатеринбургом. Утром она размораживает холодильник с наледью на стенках, пока муж Сергей спит на кухне, уткнувшись лицом в вонючий виниловый стол. «Слезай с печки, — бросает она, толкая его плечо, — опять в гараж с Володькой шататься будешь?» Он хрипит: «Закрой рот, я тебя не трогаю». В автобусе №17 до горбольницы, где она санитаркой, Катя
Лера, Катя и Соня каждую среду после математики торчат у киоска «Снежок» — Лера ковыряет лопаткой ванильное эскимо, Катя рисует в блокноте кривых котов, а Соня считает мелочь для газировки. «В парке за школой видели свет ночью, — бросает Лера, облизывая палец. — Может, НЛО?» Катя морщится: «Там бомжи шастают», но Соня уже тянет их за рукава через дворы, мимо облезлого гаража с надписью «Здесь был
Артур, бармен с татуировкой якоря на запястье, раздражённо стучит пальцами по квитанции за свет — 5 700 рублей. Антон, в растянутом свитере, перебирает струны гитары, напевая что-то про дождь. Олег, в одних носках, тычет в приставку: «Чё, пацаны, опять зажимаем на макаронах?» Артур швыряет бумагу на стол: «Слушай, тут бабки нужны, а не нытьё. Сдаём хату и валим на крышу. Там и дешевле, и вид
Игорь Соколовский, частный детектив с потрёпанным кожаным портфелем, сидел в своём офисе на улице Куйбышева. Холодный ноябрьский ветер стучал в окно, а обогреватель трещал, но не грел. На столе — папка с фотографиями Виталия Коршунова, владельца стройкомпании, пропавшего после сделки с китайскими инвесторами. «Деньги ушли через обменник на Уралмаше, — сказал по телефону Максим, бывший коллега из
Антон, водитель грузовика с потертым рулем и запахом табака в кабине, замечает на просёлочной дороге возле Выборга лежащее тело. Тормозит, выходит — мужчина в чёрной куртке без движения. Звонит Марине, жене, голос дрожит: *«Кажется, я кого-то сбил… Но не помню толчка»*. Она скачивает запись с регистратора: на кадрах тело уже лежит до удара. *«Смотри, он даже не шевелился… Кто его подбросил?»* —
Владик, бывший вор-карманник, застрял в Екатеринбурге после того, как слил полиции схему сбыта краденых телефонов. Его мать, Людмила Петровна, каждый вечер ставит на стол щи с салом, приговаривая: «Ешь, пока горячее. Опять с сигаретами в подъезде торчишь?» Он крутит в руках билет на автобус до Тюмени, спрятанный под ковриком в прихожей. На районе уже шепчутся: рыжий Сергей из «Братвы» ищет его,
Анна, бухгалтер из Екатеринбурга, впервые за пять лет берет отпуск и летит в Москву — проверять квартиру покойной тети. На ВДНХ, куда её затягивает случайно услышанный разговор о выставке кактусов, она сталкивается с Димой, водителем грузовика с Урала. Он разгружает ящики с минералами, спорит с организатором: «Вы хотели «живые камни»? Вот они, с трещинами и пылью — натуральность же». Анна
Антон, в рваной джинсовке с нашивкой «Nirvana», нашел в подвале школы потрепанный альбом с групповыми фото 1987 года. Лиза, перекрашивающая пряди в синий тушью для ткани, заметила на снимках одни и те же лица — ребята из их класса, но в старомодных костюмах. «Ты глянь, это же Сашка из 10Б, только волосы длиннее», — ткнула она в фотку, пока Макс, вечно таскающий гитару за спиной, пытался разобрать
