В заброшенном цеху на окраине Екатеринбурга оперативник Артём Воронов склонился над телом мужчины в застиранной куртке. На запястье жертвы — следы от нейлонового шнура, на полу рядом — рассыпанные таблетки цитрамона. «Смотри, как пальцы согнуты, — Воронов ткнул ручкой в синеватые ногти, — не судорога, а кто-то специально выламывал». Его напарница, Люда Горелова, сняла перчатку, чтобы закурить: «В
Артём, хирург из Екатеринбурга, после ДТП на обледеневшей Разъезжей улице потерял зрение. Теперь он живет в съёмной однушке возле горбольницы №23 — на кухне пахнет йодом, а на полках вместо медицинских журналов стоят аудиокниги в пластиковых коробках. По утрам он щупает треснувший стакан с зубной щёткой, слушая радио: «…градус опустится до минус двадцати…». Сестра Катя, медсестра из травмпункта,
Кирилл, программист из обшарпанной новосибирской пятиэтажки, натыкается на ржавую флешку в кармане куртки, купленной на барахолке у вокзала. Вместо семейных фото — папка *shadow_core* с алгоритмами, генерирующими странные координаты. За пивом в гараже с Максимом, который чинит старый «Жигули», он вставляет флешку в ноутбук с отклеенной клавишей Enter: «Глянь, тут какая-то хрень с метками… как
Артём, ссутулившись над ноутбуком в однокомнатной хрущёвке на проспекте Науки, три дня подряд ловил баг в коде нейросети. Вентилятор гудел, как пчелиный рой, а на подоконнике желтел кактус, который Лида купила на распродаже в «Ленте». Когда экран внезапно погас, он услышал за спиной звон ключей — жена вернулась с ночной смены из детской поликлиники. «Опять лампочка в подъезде треснула, — бросила
Светлана забирает сына из школы №14 в Новосибирске, пока он ковыряет кроссовком трещину в асфальте. «Опять двойка по математике?» — она выдергивает листок из его рюкзака. Дома — коммуналка на улице Ленина, 45: плита гудит, соседка Марья Ивановна стучит по батарее. Вечером звонит подруга Оксана, работает на хлебозаводе: «Слышь, у нас опять нормы подняли. Ты свою премию получила?» Светлана молча
Максим, бывший сапёр с шрамом через левую бровь, ковырял ножом в банке тушёнки, когда Кирилл вкатил в барак с сизым от мороза лицом. «Техник сломался — тепловизор на третьем БТРе не тянет, — выдохнул он, стряхивая снег с капюшона. — Лера вон у котельной с паяльником ковыряется, говорит, до утра не починит». За стеной гудела генераторная установка, пахло мазутом и варёной картошкой. К полуночи
В старом пятиэтажном доме на окраине Москвы пенсионерка Мария Семёновна Королёва каждое утро стучала соседям ключом по батарее, если те включали стиралку после 22:00. Её сосед снизу, Антон Гуров, 32-летний менеджер из рекламного агентства, неделями не мог договориться с женой Лизой о ремонте ванной — у них треснула плитка, и вода капала к Марии Семёновне на кухонный стол. "Опять ваша
Антон, электрик из Екатеринбурга, разбирал коробки в углу отцовской хрущевки после ремонта. В ящике с проржавевшими гайками и пожелтевшими квитанциями нашел «Зенит-Е» — фотоаппарат, который отец таскал на свадьбы в 90-х. Пленка внутри оказалась непроявленной. «Выброси, — сказала Лида, его сестра, закручивая тюбик с охрой. — Места тут и так нет». Но Антон отнес катушку в ателье на Вайнера. На
Марк, инженер-теплотехник, каждое утро заваривает растворимый кофе в треснувшей кружке с логотипом «Мосэнерго», пока Лиза, редактор местного издательства, перекладывает на кухонном столе вторичные квитанции за коммуналку. Их двушка в Люберцах пахнет краской от незаконченного ремонта — три месяца назад Марк сорвал дверцу шкафа, пытаясь собрать Ikea, и с тех пор гипсокартонная перегородка так и
Анна, кассирша в продуктовом на окраине Нижнего Новгорода, каждый день слышала гул холодильников и скрип дверей. Сергей, бригадир с соседней стройки, заходил за хлебом и банками тушёнки — в пятницу купил шоколадку «Алёнка», положил на ленту двумя пальцами: «Скидки на чай ещё будут?» Через неделю он принёс ей пакет яблок из своего сада. Заговорили о ремонте в магазине — Анна показала трещину на
Ирина, 35 лет, в белом халате с пятном от йода на рукаве, раскладывает пробирки в лаборатории городской больницы. Её начальник, Александр Петрович, тычет пальцем в журнал учета: «Опять путаница с анализами на ВИЧ. Вчера целый ящик образцов перепутали — это твой участок?» Она молча поправляет очки, замечая, как за окном мокнет на проводах ворона. В обеденный перерыв соседка по столу, Люда из
Антон Гришин, психолог из провинциальной клиники, каждое утро заваривает растворимый кофе в пластиковом стаканчике, пока листает истории пациентов. Его кабинет — бывшая подсобка с треснувшей плиткой на полу, запахом лекарств из соседнего процедурного кабинета. На приеме у него Маргарита, 17 лет, с обожженными сигаретой пальцами: «Я просто хотела понять, сколько выдержит кожа», — бормочет она,
