Иван Петрович сидел в своей петербургской квартире на Литейном, разбирая старые блокноты с потрескавшимися корешками. На столе — остывший самовар, газета «Новое время» за 1893 год с заметкой о пропаже купеческой дочки Анны Семёновой. Вспомнил, как тогда, в декабре, горничная Мавра, поправляя чепец, пробормотала: «Холодина сегодня, барин. Половицы аж скрипят». На вокзале он встретил Артемьева —
Кирилл, водитель троллейбуса с облупившимся рулем и привычкой жевать «Беломор», каждый день в 14:30 видит одно и то же: синий грузовик с треснутым фаркопом вылетает на перекрестке Проспекта Ленина и Малышева, врезается в школьный автобус. В салоне пахнет машинным маслом и мокрыми куртками. «Опять эта хрень», — бормочет он, тыча пальцем в стекло. Диспетчер Светлана, голос в рации хрипит: «Не
Андрей, младший менеджер в строительной конторе, за неделю до свадьбы с Катей получает от друзей ультиматум: «Или нормальный мальчишник, или мы тебе колеса на «девятке» спустим». Слава, его двоюродный брат, в гараже на улице Советской ковыряется в подвеске старого мотоцикла, бросает гаечный ключ в ведро: «Ты же в армии не был — это как посвящение. У Маринки из прачечной сестра свободна,
Алексей Громов, в прошлом десантник с шрамом через левую бровь, возвращается в село Усть-Камское после восьми лет службы. Встречает его старик Семён у полуразрушенного причала: «Опять лес рубят под скважины. Степана вчера из больницы выписали — три ребра сломано». Село опустело — крыши домов провалились, на школе висит замок, ржавый от дождей. Вечером в доме Громова гремит печь-буржуйка, а за
Лида Петровна, учительница географии в школе под Воронежем, каждое утро начинала с проверки старых контурных карт. Её дочь Катя, восьми лет, собирала портфель, обклеенный наклейками с пони, пока на кухне шипел самовар. «Опять завтрак пропустишь?» — спросила Лида, завязывая шарф поверх потёртого пальто. «У Светланы Николаевны открытый урок, нельзя опаздывать», — бросила она, хватая папку с битыми
Лидия Петровна в пять утра уже выгоняла корову Зорьку в загон, поправляя платок на колючем ветру. В сарае скрипела дверь, а трактор «Беларусь», проржавевший у капота, отказывался заводиться — пришлось толкать его до дороги, пока мотор не захрипел сизым дымом. «Опять аккумулятор сел, — бормотала она, вытирая ладони о фартук. — Николай, одолжишь на денёк?» Сосед, проходивший мимо с вёдрами,
Сергей Малышев, смотритель полузаброшенного маяка под Выборгом, каждое утро проверял старые механизмы, протирал линзы тряпкой с уксусом. В ящике стола лежало письмо от дочери Ани: «Пап, здесь в Питере ищут бармена. Если маяк закроют, ты хоть в город переедешь?» На обветренном причале он спорил с мужчиной в кожаном пальто, который щелкал зажигалкой с логотитом стройкомпании: «Выгодно будет,
Кирилл, 17 лет, в ржавой куртке с оторванным капюшоном, прячет под кроватью коробку из-под советского телевизора. Внутри — черный цилиндр с трещиной на экране, найденный в подвале хрущёвки на Уралмаше. "Ты вообще понимаешь, что это не просто железяка?" — Настя, соседка с третьего этажа, щелкает жвачкой, показывая на мигающий индикатор. Её мать, сварщица на заводе, два дня не
Лера, в потёртой куртке и с рюкзаком за плечами, приезжает в московскую пятиэтажку на окраине. Дверь в квартиру отца — ржавая, с табличкой «Не вскрывать» от управления ЖКХ. Внутри: обои пузырятся от сырости, на кухне — пачка неоплаченных счетов за газ и фотография мужчины в военной форме. Соседка снизу, Нина Степановна, стучит костяшками пальцев по батарее: «Твой батя обещал крышу латать, а
Андрей, электрик из деревни Подгорное, нашел в заброшенной бане сверток с тряпичными куклами. На каждой — вышитые инициалы: "М.С. 1943", "Л.П. 1951", "А.К. 2006". В углу валялся обгоревший блокнот с пометкой: *"Шерсть — из шапки, ноготь — из левой руки, волосы — после стрижки"*. Соседка Галина, увидев куклу с рыжими нитками вместо кос, выхватила ее: «Отдай!
Лена, в застиранном халате, развешивала мокрое белье на кухне. Сергей, пахнущий цементом, ел борщ прямо из кастрюли — вилка стучала по эмали. "Кран опять капает", — бросила она, глядя на ржавую раковину. Он хмыкнул: "С понедельника займусь". По телевизору трещала передача про рыбалку, а на подоконнике валялись гайки от сломанного велосипеда. Когда она достала чек из сумочки —
Наталья, медсестра из Минска, обнаружила в куртке мужа Сергея смятый чек из ювелирного магазина и записку: *«Спасибо за браслет. Твоя Оля»*. В тот же вечер, пока Сергей допоздна заливал цемент на стройке, она вытащила из шкафа старый чемодан с наклейками «Сочи-2012», бросила внутрь детские фотографии дочери Кати и бутылку валерьянки. Катя, пятнадцатилетняя, в наушниках с розовым проводом,
