Артём, журналист из редакции на Ленинградском проспекте, находит в папке с архивными фото распечатку договора между мэрией и ООО «СтройКомплекс». Подпись замглавы Петрова кривая, как детский рисунок. «Ты с ума сошел проверять Петрова? — Марина, шеф-редактор, давит сигарету в пластиковый стакан из-под кофе. — У тебя же сын в садик ходит». Артём прячет копии в рюкзак с оторванным значком «Правда»,
Анна зацепляется за пластиковый выступ на скалодроме в Сочи, потрёпанные маты внизу пахнут резиной. Отец, Алексей Николаевич, в дальнем углу чинит проводку — свет моргает, провода свисают с потолка. «Сбер опять письмо прислал, — кричит он, закручивая гайку ключом. — Проценты набегут, если до пятого не погасим». Анна спрыгивает, вытирая магнезию о джинсы: «На счету 80 тысяч, но им подавай сразу
Артём Соколов, репортёр из екатеринбургской газеты "Вечерний Урал", сидел в кафе на улице Малышева, разбирая записи на потёртом диктофоне. Вчера пенсионерка Галина Фёдоровна, тыча зонтом в мокрый асфальт, заявила: "Там, за цирком, в парке Маяковского — рог торчит из земли, как у коня, да белый!". Артём щурился сквозь струи дождя, пока не нашёл яму, затянутую полиэтиленом. Под
Артём Козлов, 27 лет, вкалывает на оборонном заводе в Новосибирске. Каждое утро — маршрутка с запотевшими стеклами, пробирается через сугробы к цеху, где станки грохочут так, что звенит в ушах. Вечером в коммуналке на улице Кирова, за столом с треснувшей клеёнкой, Лиза, его жена, стирает бинты в тазике с ледяной водой. «Соль кончилась, — бросает она, не глядя. — Завтра рану промывать нечем
Игорь Петрович, следователь из областного центра, приехал в Зареченск после обнаружения тела местного электрика возле заброшенной котельной. В кармане жертвы нашли обрывок квитанции за хранение груза на станции. «Ты тут со своим порядками не удивляйся, если тебя ночью кирпичом по голове стукнут», — буркнул дворник Вадим, вытирая руки об промасленную куртку. Игорь осмотрел гаражный кооператив за
Горчаков, Игорь Викторович, в пятницу вечером сидел в кафе на бульваре Штефана чел Маре, разминая папиросу в пальцах. На столе — остывший кофе, блокнот с пометкой «Кодру — 12.10» и фотография разбитого грузовика у села Гидирим. Бармен, Саша, спросил: «Опять по делам?» — кивнул на чек с подписью «Транснистрия-логистик». Из динамиков играла «Землянка», а за окном милицейская «Волга» ждала с
Катя, шестнадцать лет, каждое утро запихивает пустые бутылки из-под «Беломора» в мусорный мешок. Мать, Люда, спит на кухне в футболке с пятном от борща. Школа — серое здание с трещиной на фасаде, в классе пахнет сыростью и дешёвым дезодорантом. После уроков Катя моет полы в магазине «Рассвет», чтобы купить хлеб и пачку «Доширака». Директриса, Галина Петровна, тычет в неё пальцем: *«Ты воняешь,
В промозглом дворе за хрущёвкой Лёха в чёрной ветровке с оторванным карманом учит Светку запрыгивать на бетонный парапет. «Согни колени сильнее, как в прошлый раз у гаража», — бормочет он, закусывая губу. Рядом Васька в растянутых джоггерах разливает дешёвый энергетик по пластиковым стаканчикам, ворча: «Опять твой Максим опоздает, у него же мотороллер сдох вчера у метро». Из окна пятого этажа
Анна, библиотекарь с улицы Горького, каждое утро раскладывает книги по полкам, протирая корешки тряпкой с запахом старой пыли. В четверг, когда лил осенний дождь, к ней подошел мужчина в мокром плаще — Максим, сын владельца местного завода. *«У вас есть „Мастер и Маргарита“? Только не библиотечный экземпляр — хочу подарить»,* — спросил он, держа в руках сломанный зонт. Она протянула свою личную
Анна, медсестра из разбомбленной аптеки на окраине Россоши, подбирала раненого в заброшенной церкви у реки Дон. Его звали Дмитрий — он ворочался на плесневелой соломе, шинель прожжена осколком, лицо в саже. «Зачем спасаешь? Я ж из тех, кто твой дом поджигал», — хрипел он, сжимая котелок с тушёнкой. Анна молча перевязывала рану, заметив, как дрогнули его пальцы при касании — так же, как у
Сергей Михеев, слесарь с завода «Красный пролетарий», в пятницу вечером копался в старом шкафу в подсобке — искал гаечный ключ, а нашел папку с отчетами 1982 года. В углу валялся потрепанный блокнот, где кто-то карандашом вывел: *«Склад №4, брак по гайкам — 12%, доложить Андропову»*. Дома, за кухонным столом с треснувшей эмалью, жена Анна чистила картошку, ворча: «Опять эти ржавые трубы на
Сашка, Лера и Тимур копали ржавые болты возле развалившейся фермы — металлолом меняли на пачки дешевых макарон в поселковом магазине. Лера, обвязав платком лицо от пыли, сплюнула в сухую траву: *«Тут даже черви сдохли. Может, свалим к реке?»* Тимур молча пинал покрышку старого «Урала», пока Сашка не вытащил из кармана ключ на веревке — украл у дядьки Славы, который хранил в сарае мотоцикл
