Елена приезжает в деревню Горячие Ключи после смерти отца. Николай Петрович оставил ей полусгнивший дом с печкой-голландкой и запахом сырой штукатурки. Во дворе дядя Миша, сосед в засаленном комбинезоне, разгружает кирпичи для памятника: «Ленка, в сарае коробка с дедовым хламом. Выкинуть?» Она машет рукой: «Потом разберу». Вечером, разбирая пожелтевшие письма 1938 года, находит конверт с адресом
Ли Минь, 24 года, разложила пузырьки с микстурами на полке аптеки в районе Юэсю. За окном гудели грузовики, везущие ткани на фабрику, где её парень Чжан Вэй крутил гайки на конвейере. Вечером он пришёл с синяком под глазом, пахнущий машинным маслом и луковым пирогом. «Опять подрался из-за премии?» — спросила она, протирая ему рану ватой. «Не твоё дело», — буркнул он, отодвигая её руку. На
Линь Юй, в рваных кедах и с потёртым рюкзаком, втиснулся в переполненный автобус №207 — маршрут от ночного рынка Шилинь до школы «Цинфэн». На третьей парте у окна он нашёл свой старый граффити: «Тут спал Чжоу Минъу, 2018». Чэнь Айлин, староста в очках с розовой оправой, тыкнула его линейкой в спину: *«Контрольная по химии в пятницу. Ты даже таблицу Менделеева помнишь?»* Юй потянулся за её
Оля, в розовой куртке с оторванным карманом, переехала из Коростеня в Киев после того, как мать продала корову. Поселилась в общаге на Лесном массиве, где по утрам соседки спорили из-за душа. Устроилась на Оболонский рынок — чистила селедку, прятала мелочь в жестяную банку из-под печенья. Настя, с фиолетовыми прядями в волосах, жила этажом выше, училась на журналиста. «Ты пахнешь, как мой дед
Такуя, 29-летний архивариус из токийского муниципалитета, каждое утро покупал банку холодного кофе из вендингового аппарата у станции Сибуя. Его жизнь состояла из сортировки документов с 9 до 18, ужинов с замерзшей лапшой «Удо́н» и попыток избежать вопросов матери о свадьбе. За неделю до тридцатилетия он случайно услышал разговор двух уборщиц в лифте: «Говорят, если не заниматься *этим* до
Йонас, бармен из Нойкёльна, запер дверь квартиры на ключ, пока его брат Томас, музыкант-неудачник, раскидывал по дивану подушки и пустые пачки чипсов. «Если я сейчас усну, то точно сойду с ума», — Томас тыкал пальцем в пульт, включая третий сезон криминального сериала про контрабандистов. Йонас, пахнущий пивом и лаймом с работы, бросил куртку на стул с отломанной спинкой: «У меня завтра смена в
Надежда приезжает в село Глибче Дубенского района, бросив работу менеджера в Киеве. Встречает брата Валеру возле покосившегося забора — он в засаленных рабочих штанах, разгружает кирпичи с «Богдана». «Дом продавать будешь?» — хрипит он, закуривая. Сестра молчит, трогает рукой трещину на ставне, вспоминая, как мать красила её в синий цвет марганцовкой. В комнатах пахнет полынью и старыми одеялами.
Лиза Мюллер, рыжеволосая первокурсница из Дрездена, каждое утро протирала линзы очков подворотничком рубашки перед тем, как взять свою модифицированную Feinwerkbau 800. В школьном тире, пахнущем масляной пропиткой для деревянных мишеней, она ворчала на Анну Шмидт, которая вечно путала патроны калибра 4,5 мм с 5,0. «*Himmel, Ann, это же не твои кулинарные мерные ложки!*» — шипела Лиза, поправляя
Алиса, пятнадцать лет, после уроков в школе №45 на Уралмаше ищет младшую сестру Катю. Вместо того чтобы ждать у рояля в музыкалке на Ленина, 34, Катя исчезла, оставив в раздевалке раскрытый пакет с мокрыми валенками. Одноклассник Витька, жуя булку с изюмом, буркнул: «Она вчера с парнем в чёрной куртке у теплотрассы стояла». Алиса пробирается через промзону, считая трещины в асфальте, пока не
Бай Цянь, вернувшись в Небесный дворец после столетий в смертном обличье, роется в старых свитках с пометками Е Хуа. Он, не отрываясь от тренировок с мечом Чунцзюнь в бамбуковой роще, бросает через плечо: "Перепутаешь архивные записи о демонах — всю ночь будешь переписывать". Она щурится, поправляя кисть за ухом, и бормочет: "Легче демонов усмирить, чем твой почерк разобрать".
Мария, владелица крохотной лавки с сушёной рыбой и банановыми чипсами, каждое утро видела, как Карлос, её сосед, выносил на веранду клетки с курицами. Запах жареного чеснока из его кухни смешивался с вонью мусора, который он так и не выбросил после прошлой недельной пьянки. «Сколько раз говорить — забери свои мешки, а то крысы опять в мой рис полезут!» — кричала она, развешивая на верёвке
Сергей Михеев, таксист из Екатеринбурга, живет в панельной пятиэтажке с облезлым подъездом. Утром он заваривает чай в подстаканнике от машины, пока сын Миша, у которого астма, кашляет в соседней комнате. Жена Наташа, кассирша в «Пятерочке», бросает ему через порог: «Опять в баре пропадал? Деньги нужны, а ты…». Сергей хлопает дверью, бормоча: «Не прикидывайся святой, сама знаешь, откуда я беру».
