Маркус, разгружая коробки на заднем дворе бодеги, заметил, как соседка Таша выносит старый диван на тротуар. «Опять повысили аренду?» — крикнул он, вытирая пот с шеи платком в горошек. Она кивнула, поправляя повязку на волосах: «Миссис Элтон грозится выселить, если до пятого не заплачу». В углу улицы, возле парикмахерской «Sharp Fades», Эдди раздавал листовки против закрыления общественного
Алексей Кулагин, слесарь с завода «Прогресс», каждое утро заваривал чай в жестяной кружке, оставляя на столе разводы от ржавой воды. Его жена Ольга, медсестра в городской поликлинике, прятала зарплату в жестяную банку из-под огурцов под раковиной — деньги копили на ремонт люстры, разбитой месяц назад во время ссоры. «Ты опять с Серегой в гараже сидел?» — бросала она, вытирая пыль с фотографии
Эмир, ссутулившись за компом в кабинете на третьем этаже офиса в Бейоглу, пялится в экран. На столе — чашка остывшего турецкого кофе с прилипшей к краю ложкой, пачка документов с водяными знаками от пролитого рахат-лукума. Через перегородку Айше, в красном платке, тычет пальцем в распечатанный график: «Сандалов хочет подписать контракт до ифтара. Ты хоть цифры сверил?» Эмир ворчит, поправляя
Тан Сань, парень с шрамом на ладони от кузнечного молота, коптит углём в мастерской отца. Его отец, Цзюнь Ло, ворчит, затачивая клинок: *"Духовая сила — не для бедных кварталов. Лучше делай ловушки для крыс — хоть серебро заработаешь"*. Но Тан Сань тайком тренируется в лесу за городом: разбивает камни голыми руками, повторяя движения из обрывков старых свитков. Однажды натыкается на
Виктория моет полы в школьном спортзале, пока директорша в клетчатом пиджаке кричит: "После уроков — актовый зал! Там гирлянды упали". Дома мать разогревает щи из вчерашнего обеда, стучит половником о кастрюлю: "Опять с Лехой виделась? Его же со второго курса выгнали". Девчонка молчит, ковыряет трещину на пластиковом столе. Вечером на заброшенной стройке за ДК парень в рваной
Пим, в засаленном фартухе с пятнами от тайского чая, толкает локтем Сарин у тестового стола. «Ты снова переборщила с кокосовым кремом, — бурчит она, — бабушкин рецепт не терпит импровизаций». Сарин, вытирая ладонью муку со лба, тычет в блокнот с потрепанными страницами: «Здесь четко сказано — *две* ложки сахара, а не три, как ты вчера насыпала». За окном кондитерской «Golden Crust» на улице
Марина раскладывает герберы в магазине на Невском, когда заходит Денис — в мокрой ветровке, пахнущей болонкой. «Лиза терпеть не может розы, — бормочет он, вытирая ладонью капли с виска. — Дайте что-нибудь... ненавязчивое». Она выбирает ирисы, но не говорит, что это её любимые цветы. Позже, в съёмной однушке на Гороховой, Денис разбивает вазу, пытаясь убрать следы губной помады на воротнике.
Данияр копался в гараже отца в Алматы, разбирая коробки со старыми советскими инструментами. Под слоем машинного масла и пыли нашел потрепанный дневник деда — инженера, участвовавшего в строительстве рудников в 60-х. На странице с пометкой *"Шет-Уйли, 1964"* обнаружил схему тоннеля и фразу: *"Сарыарка не миф"*. Позвонил Айгерим, с которой пересекался на лекции в КазНУ:
Анна Крутикова, бухгалтер из Мытищ, обнаружила в старом серванте брачный договор, подписанный ею и мужем Максимом Волковым за месяц до свадьбы. В пункте 7 мелким шрифтом значилось: «В случае развода квартира на Тверской переходит в собственность супруга, чей доход превышает 15 млн рублей ежегодно». «Ты вообще читал это?» — спросила она, развернув лист к мужу, пока тот ремонтировал кофемашину.
Саша, 23 года, живет в общаге на окраине Днепра. Утром она разгружает ящики с консервами на рынке «Привоз», вечером моет полы в детсаду. В пятницу заходит в «Світоч», покупает пачку дешевого чая и поломанный зонт с принтом маков. Соседка Ира, парикмахерша, стучит в дверь: «Дай сигарету, а то Петька опять зарплату пропил». Саша молчит, достает из холодильника банку соленых огурцов — последнее от
Азиз вкалывает на текстильной фабрике в Бейоглу, таская рулоны ткани с 6 утра. Отец, Мехмет, будит его пинком в дверь: "Опять проспал? Хочешь, чтоб нас в квартале за бездельников держали?" По дороге на работу Азиз заскакивает в кафе "Фируз" — греет руки о стакан с чаем, клянча у владельца сигарету. На фабрике мастер Осман тычет пальцем в бракованный шов на пиджаке: "Ты
Марина, парикмахер из Одессы, втирала лосьон в ладони после восьмого клиента, когда заметила в инстаграме мужа — Игорь стоял возле киоска с раками на Привозе, а рядом мелькнула рука в синей куртке с чужой цепочкой на запястье. «Шо, опять его коллеги кормят?» — спросила она у зеркала, вытирая ножницы салфеткой. На следующий день, приехав в типографию за визитками для салона, наткнулась на
