Ло Ян, щурясь от осеннего солнца, рисует в клетчатой тетради карикатуру на учителя математики. Через три парты Сяо Мэн бросает в него смятым листком: *"После уроков у фонтана. Принеси магнитофон"*. На перемене они прячутся за спортзалом, где пахнет жареной лапшой из столовой. Ло Ян достаёт из рюкзака старый Sony, обмотанный изолентой. *"Батарейки сели",* — бормочет он,
Рут, 32 года, с утра копалась в гараже, вытаскивая коробки с мамиными старыми платьями и журналами по садоводству. Ее сестра Деб, 28, в резиновых перчатках протирала окна на кухне, ворча: «Ты вообще собираешь эти банки от варенья хранить? Места нет». Дом в пригороде Питтсбурга с протекающей крышей и скрипучим крыльцом достался им после смерти матери. Рут хотела продать его и уехать в Чикаго, где
Ливия, 17 лет, переехала к бабушке в прибрежный городок под Генуей после смерти матери. Ее комната — бывшая кладовка с отслаивающимися обоями, пахнущая оливковым маслом и сушеным базиликом. Каждое утро она бежит на рынок Пьяцца-де-Фьори за анчоусами для бабушкиного соуса путтанеска. «Ты снова пересолила, — ворчит старуха, пробуя пасту. — Соль в море брать научись, а не в лавке». Ливия копается в
Сергей Михалыч, слесарь с облупленными костяшками пальцев, каждое утро пил чай из треснувшей чашки с позолотой. Его жена Ольга, учительница географии, вытирала пыль с глобуса 1987 года, пока их соседка Галина Петровна стучала в стенку из-за воющего пса во дворе. "Опять свет вырубили, — бормотал Сергей, разглядывая квитанции за квартиру, — дров бы на зиму достать, а не в долг сидеть". В
Антон Морозов, геолог с потёртым рюкзаком, и Лиза Голубева, фотограф в засаленной куртке, спорили у костра в глухой уральской деревне. Старик Ефим, разливая чай из жестяного чайника, хрипел: «За рекой — гиблое место. В прошлом году Володька с собакой ушли, только пуговицу нашли». Лиза щёлкнула затвором, снимая трещину на стене избы: «Ты веришь в эту чушь?» Антон молчал, перебирая камень с
Лукас, 17 лет, чинил мопед во дворе дома на улице Каррер-де-Мунтанер, когда услышал крики из соседней квартиры. Соседка Инес, в фиолетовом халате, выбежала на балкон с дымящейся сковородой: *"Чёрт, опять оладьи пригорели… Лукас! У тебя есть сода?"* Она спустила ему в корзинке ключи от своей кухни. Пока он искал пачку между банками с паприкой, заметил в ящике стола сложенную газету с
Алексей, инженер-электронщик с облупленными краской ногтями, каждое утро толкался в маршрутке №310 от Выхино до завода «Красный Октябрь». В кармане пальто гремела флешка с чертежами усилителя сигнала — личный проект, который он паял в подсобке между ремонтами сломанных конвейеров. «Опять графит в подшипниках? — бурчал он, выковыривая грязь из-под куртки. — Да вас, Виктор Петрович, лет через пять
Джейк, 17 лет, коптит креветок на ржавом мангале возле трейлера в Бруме. Отец, Билл, швыряет в него мокрым полотенцем: «Вместо ЕГЭ готовишься? Опять с этими… плотами!» Соседский дог крадёт палку для селфи с надкусанным краем — Джейк гонится за ним по пляжу, спотыкаясь о канаты от пришвартованных каяков. Вечером находит в рюкзаке смятый листок: «Встреча у пристани. 6:00. Не проспи, болван» —
В спальном районе Екатеринбурга, возле ржавой детской площадки, Лера, 16 лет, в потёртой куртке с кошачьими нашивками, нашла рыжего котёнка с двойным хвостом. «Ты откуда, мутант?» — прошептала она, доставая из рюкзака остатки вчерашней котлеты. Котёнок, названный позже Кузьмой, царапнул ей палец, оставив синеватую метку. На следующий день Лера обнаружила, что понимает мысли бродячего пса у
Элен, 22 года, в синей униформе с потёртыми локтями, моет полы в коридоре дома престарелых «Солнечный берег». Её дочь Люси, 7 лет, ждёт в подсобке, раскладывая фломастеры на столе с пятнами от кофе. Марсель, 85-летний постоялец с парализованной левой рукой, ловит Элен за дверью столовой: «Принеси *Гаргантюа* из библиотеки, а я проверю твои конспекты по анатомии». Вечерами он правит её тетради
Патрик Комена, сын бизнесмена Алонсо Кома, в Мадриде. Он живет в особняке в Саламанке, но чаще зависает в кафе возле университета, где учится на маркетолога. Отец грозится отрезать финансирование, если Патрик не перестанет «позорить фамилию» — вчера тот пришел домой с синяком после драки в баре *La Sombrilla*. Сестра Беатрис нашла его на кухне в четыре утра: «Ты опять связался с этими… *не теми
Марина, сварщица из цеха №3 завода "Прогресс", каждое утро заворачивала в фольгу бутерброды с колбасой "Докторская" и оставляла их на верстаке отцу — Николаю Петровичу. Тот ворчал: "Опять без горчицы? Ты ж знаешь, с горчицей вкуснее". После смены она шла в гараж, где чинила старый "Москвич-412", доставшийся от деда. Там же прятала альбом с эскизами
