Эмир выходит из автобуса на пыльной станции в Каше, морской ветер сбивает с ног запах жареных сардин с лотка у причала. Он не был здесь десять лет — с тех пор, как его имя зашептали в связи с пожаром на складском квартале Измира. В кармане дрожит смятая фотография: он, Лейла и отец на фоне потрескавшейся стены их старого дома в районе Чукурджа. «Ты похож на призрака», — бросает таксист, провозя
Ли Вэй, парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро таскал ящики с рыбой на рынке в порту Циндао. Его соседка, Мэйлин, ворчала, когда он забывал выключить свет в общей кухне: «Ты хоть раз думаешь о счетах?» Однажды в коробке с сельдью он нашёл старую карту, испещрённую иероглифами — её края пахли ладаном, как в храме у бабушкиного дома. В Шэньчжэне, среди неоновых рекламных щитов, Ли Вэй
Лейла, 28 лет, переезжает в стамбульскую квартиру в Бешикташе к Эмиру, вдовцу с дочерью-подростком Зехрой. В первый же день Зехра, разбив чашку с надписью *"Семья – 2016"*, молча собирает осколки в ситечко для чая. «Зачем ты это хранила?» – спрашивает Лейла, указывая на коробку с вещами покойной жены в углу гостиной. Эмир, поправляя очки, бормочет: «Она сама решит, когда выбросить».
Эмиль, 27 лет, каждое утро покупает кофе с корицей в ларьке у станции Nørreport. В кармане — ключ-карта от офиса «Сигма-консалт», где он три года обрабатывает данные о миграции. В среду, 8 ноября, менеджер Каспер бросил на стол папку с фото: *«Проверь транзакции через банк на Islands Brygge. Там твоя фамилия всплыла»*. Внутри — распечатка перевода 500 000 крон на счёт матери Эмиля, умершей в
Эмир, парень в мятом фартуке, вытирает стойку в кофейне возле Галатской башни. За окном — крики продавцов гранатового сока, запах жареных каштанов смешивается с ароматом молотого кофе. Лейла, студентка-археолог с потрепанным блокнотом, тычет пальцем в фото сестры-близнеца: «Она исчезла после раскопок в Каппадокии. Говорила о каком-то «ключе под мечетью»». Эмир перекрикивает шум чаек: «И что, я
Айдар, геолог тридцати пяти, вернулся в родной аул под Алматы после десяти лет работы на севере. Его рюкзак запылился в дороге, а сапоги, потрескавшиеся от соли, скрипели на рыжей глине. У колодца с облупившейся краской он наткнулся на Лейлу, дочь соседей, теперь — фельдшера в белом халате, заляпанном йодом. «Опять воду ищешь? — она ткнула пальцем в сухое дно колодца. — Вчера Нургали свалился от
Лена, фармацевт из аптеки на Вильгельмштрассе, нашла в кармане чужой куртки потёртую флешку. Клиент, нервно спрашивавший накануне про антидепрессанты, забыл её, когда забирал рецепт. Дома, пока Томас копался в двигателе старого BMW 90-х в своей мастерской за углом, она вставила устройство в ноутбук. Экран заполонили папки с кодами вроде «Z23-7R» и сканами счетов из швейцарского банка. «Чё это за
Елена, медсестра из Перми, обнаруживает в почтовом ящике квитанцию за неоплаченный кредит. Звонок в банк: «Вы оформили заём на ремонт квартиры три месяца назад», — говорит сотрудница. «У меня дом в деревне под Березниками, а не в центре», — перебивает Елена, разглядывая треснувший кафель на кухне. В МФЦ она находит дубликат своего паспорта с чужим адресом — ул. Ленина, 15, кв. 34. Соседи там
Лі Чжао, 17-річна старшокласниця, щодня після школи залишається в бібліотеці, щоб переписувати конспекти з історії для Сюй Аня, 19-річного сусіда, який готується до вступних іспитів у медичний. Вони зустрічаються біля старого газетного кіоску на розі вулиці Чаньє: Лі купує йому каву з автомати, Ань віддає гроші, жартуючи про її почерк. Одного разу він зауважує, що вона малює на полях підручника
Мика, в фартуке с пятнами от кофе, каждое утро открывает ставни в кафе «Морской Ёж» на окраине Локпорта. За стойкой — треснувшее зеркало, где висит записка от соседки-пенсионерки: *«Не забудь полить кактус, пока я в больнице»*. В перерывах она копается в коробках с вещами покойной матери, находит потёртый блокнот с координатами и рисунком маяка. «Опять эти цифры…» — бормочет она, замечая, что
Лиам Картер, фермер из засушливого региона под Брокен-Хиллом, каждое утро проверял треснувший термометр на веранде. Его сестра Джослин, ворча, ставила на стол банку консервированных персиков: «Опять цены на воду взлетели. Скот сдохнет к зиме, если не продадим». В Лондоне климатолог Эмили Шоу, перебирая архивные спутниковые снимки в душном подвале Института океанографии, обнаружила аномалию — над
Лиза Шульц, студентка-архитектор, переехала в полуразрушенный особняк на окраине Дрездена после смерти деда. В первый же день она нашла в кухонном шкафу пачку писем 1943 года, адресованных некой Эльзе. «*Кто разрешил тебе копаться в моих вещах?*» — рявкнул Томас Беккер, мрачный сосед, заставший её за чтением. Он каждое утро чинил старый мотоцикл во дворе, бросая взгляды на её окно, затянутое
