Наталья, студентка биофака, каждое утро пересаживается с оранжевой ветки на синюю у «Парка Победы», чтобы успеть на лекцию по генетике. Вторник начался с опоздания: пока она пыталась застегнуть сломанную молнию на рюкзаке, Александр, парень с соседнего потока по робототехнике, случайно толкнул её плечом, пролив капучино на конспекты. «Ты вообще смотришь, куда идешь?» — вырвалось у Натальи, пока
Эмиль Лафарж чинит сети в сарае за домом, пока его лодка «Мариэтта» ржавеет на причале Портсáлла. Вчерашний улов – три коробки скумбрии, хотя раньше заполнял трюм за пару часов. В баре «Ле Ке́» Луиза Бертран, в синей куртке с пятнами охры на рукавах, рисует волнорез, заваленный пустыми ракушками. «Они строят новый причал для яхт», – говорит ей официантка Амели, ставя кофе с подтеком на край
Поль Моро, слесарь с завода в Рубе, обнаруживает в цеху коробку с документами о сокращениях. Вместо того чтобы отнести начальству, он прячет ее под старым мотоциклом «Ява» в гараже, где по вечерам чинит велосипеды соседей. Его жена Лена, парикмахер в салоне «Élégance», за ужином из тушеной капусты с колбасой замечает: «Ты воняешь мазутом, даже вино не перебивает». На следующий день Поль
Лена Браун, криминалистка с обгоревшими краями ногтей от постоянного курения, нашла в кармане жертвы ключ от почтового ящика на вокзале Zoo. Тело лежало в переулке за баром «Zum Spätkauf», где по четвергам играли гаражный панк. «Опять эта же вонь — миндаль и гнилые яблоки», — пробормотала она, доставая диктофон. В блокноте мелькнула запись: *«17:30, звонок от неизвестного — спросил про зеленый
Артём вышел из ржавой «Лады» возле покосившегося забора с облупившейся синей краской. Николай Петрович, его отец, сидел на крыльце, чинил корыто с протечкой. «Ты ж в Москву уезжал, на кой вернулся?» — спросил он, не поднимая глаз. Артём потрогал облупившуюся табличку «ул. Колхозная, 12», кивнул на треснувшее окно в сарае: «Крышу тут перекрыть надо, да и не только». Из-за соседского огорода
Хуан Мендоса, надзиратель с тремя годами стажа, впервые попадает в блок F тюрьмы Санта-Марта — коридоры здесь пахнут плесенью и хлоркой, а на стенах трещины, замазанные цементом. Он проверяет камеру 211: внутри сидит Эмилио «Ла Сомбра», лидер банды «Лос Ольвидадос», с татуировкой змеи на шее. «Твой срок — два дня, потом переведут», — бросает Хуан, но Эмилио молчит, перебирая чётки. Внезапно
Хикару нашел Аой в углу книжного магазина на Черинг-Кросс-роуд, где она поправляла стопки потрепанных путеводителей по Шотландии. «Опять за архитектурой XVIII века? — она протянула ему книгу в синем переплете, пахнувшую пылью. — Вы либо гений, либо мазохист». Он рассмеялся, поправил очки, запотевшие от резкого перепада температуры — снаружи лил октябрьский дождь. Вечерами они сидели в кафе за
Марк Леруа, в рваном свитере с запахом костра, ковырял ножом засохшую смолу на весле. В сарае за спиной шуршали крысы, а за окном маячил силуэт траулера «Мари-Клод», который уже месяц ржавел у причала. «Ты либо пьян, либо глух, — бросила Лиза, его сестра, хлопая дверью. — Они сожгут доки, если ты не отцепишься». Утром в конверте с печатью мэрии нашли фотографию разбитого детского бинокля — того
Эмиль, 23 года, в мятом свитере, каждое утро ехал на велосипеде из Сёдермальма в лабораторию KTH, где проверял показания квантового детектора. В пятницу, пока Лина, его напарница в синих джинсах с выгоревшими коленями, заваривала растворимый кофе, экран замигал: «Частота 112,3 ГГц. Аномалия в радиусе 500 м». «Смотри, — тыкнула она пальцем в график, — сигнал идет от тоннеля метро Т-centralen. Там
Аяко переехала в домик у подножия горы Яри после смерти бабушки. Разбирая коробки с рисовой бумагой и потёртыми кимоно, она нашла свёрток, перевязанный чёрным шнурком. Внутри — карта окрестностей с отметкой у старого колодца за храмом Сэймэндзи и дневник 1937 года: *«Если духи асуров проснутся, река выйдет из берегов»*. Соседка Митико, занесшая мисо-суп, усмехнулась: «Твоя бабка тоже шепталась с
Марко, 22 года, в рваной куртке с нашивкой анархистов, прячет листовки под прилавком семейной пекарни в Неаполе. Его сестра Карла, протирая прилавок тряпкой с запахом уксуса, шипит: «Папа снова спрашивал про пропавшие деньги из кассы». На площади Пьяцца-дель-Пополо полицейские в синих шлемах разбивают палатку студентов — девчонка в очках кричит, зажимая сломанный дрон: «Вы же сами учили нас
Итан Грей, 17 лет, подрабатывает мойщиком стекол в пабе «Черный ястреб» возле доков Ливерпуля. Однажды в груде хлама за заведением он натыкается на потрепанный дневник с гравюрой ворона на обложке. Внутри — схемы алхимических реакций и записи о «пламени, пожирающем тени». На полях чьи-то пометки: *«Барнс мертв. Они знают про доки»*. Возвращаясь домой через переулок, Итан слышит хриплый голос: «Не
