Марко Валли, комиссар полиции из Турина, в пятницу утром находит в кармане пиджака смятый чек из бара *Al Confine*. Его напарница, Елена Коста, сицилийка с резким акцентом, уже ждет у патрульной машины, разглядывая граффити на стене гаража. "Ты даже не пытаешься понять, как они живут", — бросает она, когда Марко отмахивается от уличного торговца, предлагающего поддельные паспорта. Он
Люк Моро, 27-летний курьер из Марселя, приезжает в Париж после смерти бабушки, чтобы разобрать её квартиру на улице Монторгей. В ящике комода с заедающими роликами он находит пачку писем 1943 года, адресованных незнакомому мужчине по имени Анри. В верхнем углу — пятно от вишнёвого варенья, которое Люк помнит с детства. *«Если ты это читаешь, я уже не в IV округе. Ищи вокзал Шато-д’О»*, —
Майор Эмир Арслан пригнулся за мешками с песком, поправляя рацию, из которой сыпались обрывки фраз: *"Батарея C… обход с юга…"*. Рядом капрал Джем, обмотавший ствол автомата тряпкой против пыли, щурился в бинокль. Внизу, у разбитой аптеки, турецкие солдаты тащили ящики с патронами через груду битого кирпича. В воздухе висел запах гари и жареного кофе — кто-то пытался сварить его на
В порту Гамбурга, где запах мазута смешивался с солёным ветром, механик Карел ворчал, проверя клапаны дизеля. «Трещина в трубопроводе — опять эти дешёвые чешские сплавы», — бросил он, вытирая руки промасленной тряпкой. На капитанском мостике Йоханн, в потёртой форме без знаков отличия, спорил с навигатором Лизой: «Если пойдём через пролив, экономим три дня, но британские патрули…» Лиза, не
Лера, в замшелой куртке с оторванной пуговицей, каждое утро протирала подоконник в школьной библиотеке, пока за окном грузовики сбивали снег с асфальта. Её младший брат, Санька, 14 лет, тайком курил за гаражом «Заря», где Максим, его друг с обветренными руками от работы на металлопрокате, копался в моторе «Жигулей» шестой модели. «Опять масло менять будешь?» — Санька бросал окурок в сугроб, а
Арда, 17 лет, в рваной куртке с запахом сигарет, торчит на причале Кадыкёя. Его младшая сестра Лейла, в платье с выцветшими розами, тащит его за рукав: *«Бабушка опять звонила. Говорит, если не придешь ужинать, выбросит твои кассеты с „Металикой“»*. Он ворчит, поправляет рюкзак с потёртым патчем анархистов, но сворачивает к дому на узкой улочке, где лавки с лукумом соседствуют с мастерской по
В заброшенном порту под Новороссийском пятеро морпехов получают задание вывезти захваченные документы из разрушенного штаба боевиков. Лейтенант Колесник, щурясь от пыли, разворачивает карту на капоте «Урала»: «Маршрут через старые нефтехранилища. Там ни души с прошлого обстрела». Рядовой Гуров, обмотавший ствол автомата изолентой, ковыряет ножом прилипшую к ботинку жеваную резину. В кузове Сашка
В доках киевского завода «Арсенал» 17-летний механик Сергей Коваль нашел ржавую коробку с чертежами танка Т-34. За папиросой у гаража он спросил напарника: *«Вітер, дивись — це ж схеми двигуна з 43-го. Чому вони тут?»* Вітер, перемазывая цепи велосипеда маслом, фыркнул: *«Дідько, може, дід твій сховав. Давай до музею — там Лена з екскурсіями працює»*. По дороге через Подол Сергей споткнулся о
Кирилл, 27 лет, бывший инженер-энергетик, пробирался через заброшенные тоннели метро «Парк Победы», спотыкаясь о рваные кабели. В рюкзаке — банка тушенки 2016 года, пачка влажных спичек и фотография сестры Леры, пропавшей неделю назад. У киоска «Союзпечать» он столкнулся с Аней, девушкой в порванной куртке алюминиевого завода: та выменивала у старика-охранника патроны на бутылку «Белизны». «Ты
Трэвис МакКой, бывший снайпер с шрамом через левую бровь, в апреле 1945-го прячется в полуразрушенной берлинской гостинице «Адлон». На столе — карта с отметкой бункера под Рейхсканцелярией, флакон с морфием и фотография сестры, погибшей в Блетчли-Парк. Он шепчет на ломаном немецком бармену: «Если я не вернусь к рассвету, сожги письмо в сейфе». В подземных туннелях Трэвис натыкается на группу
Лера, 17 лет, в рваных кедах протискивается между киосками на рынке Соуэто, спрашивает у торговца кукурузой: «Сизве тут был? В красной куртке?». Брат пропал три дня назад после ночной смены в ремонтной мастерской. Дома мать молчит, перебирает фотографии, на одной — отец в спецовке с логотипом закрытой шахты «Маponeng». Вечером Лера лезет через дыру в заборе за старым грузовиком, находит в куче
Милош, двадцатитрехлетний дезертир со шрамом над бровью, прячется в полуразрушенной мельнице под Нови-Садом. Каждое утро он чинит ржавую печь, чтобы согреть сестру Любицу, у которой от контузии дрожат руки. В соседней деревне Елена, бывшая учительница, тайком раздает детям тетради с затертыми гербами Югославии. «Если поймают — скажете, что собирали чернику у реки», — шепчет она, поправляя платок
