Ласло, младший механик из будапештского трамвайного депо, находит в кармане старой рабочей куртки записку от пропавшего брата Мартона: *«Ищи под третьей лавочкой возле купален Сеченьи. Не доверяй синим конвертам»*. В парке он сталкивается с Эвой, студенткой-химиком, которая рылась в мусоре у фонтана. «Ты тоже ищешь его дневник? — бросает она, доставая мокрую тетрадь. — Здесь формулы какого-то
Ласло, худощавый парень в потертой куртке, каждое утро переходит полуразрушенный мост через овраг, чтобы доставить молоко с фермы дяди Кароя в деревню. На краю оврага, где земля осыпается под ногами, он замечает рваный платок Эржебет — девчонки из соседнего дома, которая ковыряет камни садовой лопатой. «Опять твоя бабка гоняла тебя искать «ту самую могилу»?» — хрипит Ласло, ставя бидоны на ржавую
Лина Мортенсен, морской биолог из Осло, приезжает в Луизианские болота после смерти отца. В его старом трейлере находит потрёпанный журнал с пометкой «Проект Фенрис» и координатами заброшенной лаборатории в камышах. С местным рыбаком Элиасом, чья лодка «Синяя Цапля» пахнет гнилым крабом, они обнаруживают аквариумы с мутировавшими аллигаторами — на лапах шрамы от хирургических швов, в ДНК следы
Андраш Ковач, ветеран-эколог с облупленной краской на «Жигулях», каждое утро объезжает промзону возле Дуная. В пятницу, между разгрузкой бочек с химикатами и ворчанием сторожа Габора («Опять твои пробы, старик?»), он натыкается на труп выдры с оранжевыми пятнами на шерсти. В кармане рюкзака — фотография племянницы Лили в очках с толстой оправой: «Дядя, это из-за нового завода?» В кафе «Желтый
Лили Ковач, девятнадцатилетняя студентка будапештского колледжа, подрабатывает в кафе *Kávé Álom* на площади Ференца. Каждое утро она тайком переписывает конспекты за соседкой по столу, Эржи Бенце, пока та спит, уткнувшись в заляпанный кофеином учебник по биохимии. «Опять запасся этим дешёвым джемом?» — бросает Лили повару Габору, указывая на исчезнувшую банку клубничного варенья. Габор,
Ласло, сорокалетний архитектор из Пешта, каждое утро покупает *тайский суп* в ларьке у моста Свободы. В очереди он постоянно сталкивается с Эвой, студенткой-виолончелисткой, которая торопится на репетицию в Академию Листа. «Опять без сдачи? — усмехается Ласло, протягивая ей монету. — В следующий раз принесите хоть печенье». Эва роняет ноты в лужу у подъезда консерватории — Ласло подбирает листы с
Ласло, судья апелляционного суда в Буде, каждое утро покупает *krémes* в кондитерской на улице Ваци, пока его секретарша Илдико не напоминает о деле № 447-Б: поджог склада текстильной фабрики, где погибла уборщица Мария Хорват. Обвиняемый — менеджер Арпад Ковач, чей отец когда-то давал Ласло взятку пачкой форинтов в конверте из коричневой бумаги. В коридорах здания с отсыревшими стенами адвокат
В старом районе Будапешта, между облупленными фасадами домов и пустырями, заросшими бурьяном, трое подростков — Мира, Габор и Лили — каждую среду собираются в заброшенном кафе «Жёлтый кентавр». Стены там покрыты трещинами, а на потолке висит люстра с отсутствующими лампочками. **«Опять эти крики из подвала»,** — бормочет Габор, перелистывая потрёпанный блокнот с вырезками из местных газет 80-х.
Ласло, с потрепанным портфелем под мышкой, каждое утро покупал *лянгош* у уличного продавца на площади Ференца Деака. В мутном окне библиотеки, где он сортировал архивные газеты 80-х, Эржебет в синем плаще оставила конверт с вырезкой о закрытой шахте возле Мишкольца. "Смотри третий абзац, — шепнула она, поправляя шарф. — Там фамилии, которых нет в официальных списках". Он спрятал бумагу
Казимеж, тридцатилетний котельщик из Кракова, каждое утро перед сменой заходил в комиссионный магазин на улице Старовисльной — проверял, не завезли ли старых скрипок. В четверг между потрепанным аккордеоном и ящиком с пуговицами он нашел корпус без струн, с трещиной вдоль грифа. «Это не мусор, — прошептал он, проводя пальцем по завитку, — тут инициалы: L.V. 1802». В тот же день на рыночной
В булочной на улице Ракоци Андраш, детектив с мешками под глазами, разглядывает пятно кофе на конверте. Внутри — фотография Ласло, 16 лет, пропавшего после тренировки по водному поло. "Опять район Обуда", — бормочет он, замечая на снимке синий шарф, идентичный тому, что был на другом мальчике три года назад. На трамвайной остановке у моста Эржебет пожилая продавщица семечек тычет
В Цюрихе Лена, реставратор с облупившимся лаком на ногтях, копошится в подвале городской библиотеки. Она натыкается на деревянную шкатулку с венгерскими рунами, внутри — высохший паук в янтаре и письмо 1892 года: «*Если тени на стене шевелятся без света — он уже здесь*». За ужином в кафе с липкими столешницами ее коллега Марко смеется, перебирая пельмени с квашеной капустой: «Опять твои призраки?