В деревне Хедьеш, затерянной между холмами Бюкка, живет 23-летний Габор Ковач. Он пасет овец семейной фермы, доставшейся от деда, носит выцветшую синюю куртку с заплаткой на локте и спорит с матерью, Маргит, из-за продажи сыра на рынке в Мишкольце. «Ты хочешь, чтобы мы с голоду подохли? Раньше на ярмарку шли пешком, а теперь даже бензина нет!» — бросает он, заворачивая головки козьего сыра в
В Санкт-Петербурге 1913 года Григорий Ефимович, в засаленном подряснике, шатается по трактирам на Гороховой. Он шепчет пьяному офицеру: *«Царевич не умрёт, пока я дышу… но дышать мне осталось недолго»*. Во дворце на столе у Александры Фёдоровны — разлитый чай и пузырьки с морфием. Она хватает его за рукав: *«Ты обещал, что боль уйдёт. Алексей снова кричит по ночам»*. За дверью, пряча за спиной
В Будапеште, на заснеженной улице возле руинного театра «Корвин», нашли тело скрипача Арпада Ковача. Его пальцы были неестественно вывернуты, будто застыли в попытке сыграть аккорд. Марта Варга, журналистка с татуировкой венгерского орнамента на запястье, нашла в его кармане потёртую нотную страницу с пометкой *"B-dur, такт 12 – исправь диссонанс"*. В кафе «Лист» она столкнулась с Белой
Ласло Ковач, с потрескавшимися губами от ветра в нью-йоркском метро, зажал в кулаке смятый конверт с фотографией сестры. «Ты здесь два месяца, а уже пахнешь бензином из автомастерской», — бросила Мария, польская официантка, когда он пытался заказать кофе, путая слова. Его комната в Бронксе — матрас на полу рядом с бойлером, на стене календарь с видами Будапешта, где красным обведена дата
Эржебет подметала пол в кафе «Золотой олень», когда заметила под столиком треснувший медальон с выгравированным венком. «Арпад, смотри, тут королевский герб?» — ткнула она в потёртый металл пальцем, вытирая ладонь о фартук. Приятель, разгружавший ящики с паприкой, фыркнул: «Скорее, собачья бирка. Выбрось, пока шеф не наорал за мусор». Она сунула находку в карман, позвякивая ключами от закрытой
В Будапеште, на рынке возле моста Эржбет, местный рыбак Габор Шипош находит в Дунае тело подростка со странными шрамами на шее — как от щупалец. Его племянница, Эржи Ковач, студентка-медик, замечает в морге, что раны не гниют, а пахнут железом. «Не трогай его, — шепчет старый патологоанатом Иштван, вытирая руки о застиранный халат. — Такие трупы в 56-м году находили… после советских обстрелов».
В Будапеште, на третьем этаже дома с облупленной штукатуркой, Андраш красит полы в съемной квартире. Рядом валяется тюбик силикона, пахнет сыростью и растворителем. Эва приносит ему лангош с сыром, обёрнутый в газету: «Опять забыл поесть? Завтра надо договориться с сантехником, он берёт 15 тысяч за замену трубы». Андраш вытирает руки об джинсы, перечисляет: краска, шпаклёвка, счет за
В маленьком городке у границы с Румынией брат с сестрой, Ласло и Эва Ковач, получают известие о смерти отца. Тело находят в канаве возле заброшенной фабрики «Кронтек», где он работал сторожем. Ласло, бывший автомеханик с татуировкой волка на предплечье, замечает следы борьбы в отцовской квартире: перевернутый стул, осколки фарфоровой вазы с цветами, которую отец ненавидел. «Он бы сам её не
Арпад, 16-летний парень из спального района Будапешта, копит деньги на детали для своих изобретений, ремонтируя соседям микроволновки и утюги. Его мастерская — гараж в полуразрушенном доме на улице Ваци, где на полках валяются советские транзисторы, провода от старых трамваев и коробка с надписью «Билеты на метро, 1987». Однажды ночью из трансформаторной будки рядом с рынком «Лехель» пропадает
Ласло, патологоанатом с татуировкой змеи на запястье, каждое утро начинал с осмотра тел в морге на улице Ваци. Холодный свет ламп выхватывал синяки на коже молодой женщины с номером «23» на лодыжке. «Посмотри на печень, — бросил он ассистентке Эржебет, указывая пинцетом на серый орган, — как будто её месяц жарили на углях». В кармане халата звенели ключи от подвала, где он хранил коробку с
В старом гараже на окраине Будапешта, в районе Кёбанья, Ласло Ковач ковырялся в двигателе ржавого Trabant 601. Его сестра Эржебет, учительница младших классов, принесла ему ланчбокс с *lecso* — яичницей с перцем. "Опять забыл поесть?" — бросила она, разглядывая пятна масла на его комбинезоне. За соседним столом Габор Вираг, студент-программист из общежития на улице Тюзолто, пытался
Ласло, в потёртой кожаной куртке, три дня подряд сидел в «Кафе Жолна» возле моста Свободы, строчил планы на салфетках. Эржебет, его сестра, принесла схему вентиляции банка на улице Ваци: «Там датчики движения на третьем этаже. Обрежем провода, пока охранник курит у мусорок». Габор, бывший таксист, раздобыл фургон «Икарус» 1987 года — ржавый, но с работающим двигателем. В подвале дома №14 на